— Значит, война будет… — вздохнул я.
— Да. Теперь неизбежно. На днях еще один клан присоединился к Кучуму. Желания у них не было никакого, но пришлось. А в нем одном бойцов вдвое больше, чем у нас. Так что отдыхать некогда.
…За три недели, что прошли с того рокового утра, когда Ермак сообщил о смерти Юнус-бия, мы успели сделать невозможное. Сибир готовился к войне, и главная задача заключалась в том, чтобы дать отряду достойную артиллерию. Ведь воевать без пушек, особенно сейчас, когда татары Кучума нас превосходят числом, было бы крайне опасно.
Половину из этих четырнадцати дней я провёл в кузне, пропахший дымом и покрытый сажей, почти не выходя наружу, кроме коротких перерывов, чтобы перекусить или немного поспать. О том, чем я занимался «в другую половину дня» — немного позже.
Работали мы без отрыва, сменяя друг друга у горнов и на стапелей, и за это время сумели сделать три новых орудия. Это были железные пушки особой конструкции, которые казаки не то насмешливо, не то уважительно называли «тюфяками».
Мы подготовили в каждую кузню стапель — тяжёлую, прочную деревянную раму, которая должна выдержать вес всей конструкции. Основание, сколоченное и пропитанное дёгтем, покоилось на массивных брёвнах, вбитых глубоко в землю.
Затем мы выковали железные полосы. Каждая длиной чуть больше метра, шириной около полутора сантиметров. Шире не стоит — возрастает риск прорыва газов. Чем уже полосы, тем проще их уложить и соединить вокруг составного деревянного сердечника, который должен стать формой для внутреннего канала ствола. Он делался составным, чтоб легче вытаскиваться.
Работа была кропотливой и утомительной. Полосы ложились вплотную друг к другу с максимальной точностью, так, чтобы не осталось даже малейших щелей, через которые могут вырваться пороховые газы. Внахлест решили не делать — такой метод менее надежен.
Затем пришло время надевать железные обручи — кольца шириной в три сантиметра, тоже выкованные нами. Эти обручи должны надёжно сжимать полосы, придавая конструкции прочность. Мы разогревали их в горне докрасна, затем, хватая клещами, быстро переносили к цилиндру и надевали сверху на собранный ствол. Обруч, остывая, сужался и стискивал металл.
Киянками аккуратно, но с усилием, мы постукивали по обручам, пока те окончательно не садились на место.
Ближе к задней части ствола мы упрочнили конструкцию — сделали двойной ряд полос. Это очень важно там, где давление пороховых газов будет особенно велико. Участок пушки принимает первый удар на себя и должен выдерживать колоссальную нагрузку при выстреле, поэтому такой слой железа здесь просто необходим.
Но самая тяжелая работа была над каморой — частью орудия, где размещался пороховой заряд. Камора должна была быть особенно прочной, поэтому мы взяли массивный железный брусок и приступили к его обработке. Дело это тяжёлое и трудоёмкое: металл приходилось нагревать снова и снова, выбивая в нём пробойником отверстие. Мы сделали стенки каморы максимально толстыми, почти в два раза превышающими толщину ствола, чтобы избежать разрыва во время выстрела.
Становится камора будет методом «термоусадки» — раскаленная железяка наденется на ствол, и остыв, сожмется с огромной силой. Заглушка — из железного цилиндра, установленного внутрь каморы с помощью металлических клиньев. Камора с глухим дном, в виде «стакана», для нас сейчас чересчур сложна, требует слишком много времени и сил. Сверху каморы — еще два железных обруча. А еще нужна внутренняя втулка в ствол — без пушку грамотнее будет называть «бомбой».
Пока мы работали, в кузне постоянно заходили Ермак, Матвей, да и остальные сотники и начальники в отряде. «Простых людей» мы в кузни не пускали — Ермак хотел, чтоб создание новых пушек осталось тайной. Честно говоря, не уверен, что реалистично, но приказ выполнялся.
Шпионы Кучума, которые наверняка были в Сибире, не могли не заметить, что кузни работают сутками. Значит, там что-то делают! Вопрос, что!
Поговорив об этом я Ермаком, мы договорились поступить следующим образом — каждый день выносить отсюда самострелы новой конструкции — мол, делаем только их, а ночью тайно затаскивать обратно. Причем даже испытания проводить на нашем «стрельбище», вот так! Идея хорошая, но я все равно не был уверен, что сработает. И потом, куда ставить-то пушки? Это не те вещи, которые можно легко спрятать.
Ну, решил я, если даже Кучум узнает о нашей новой артиллерии, не так уж и страшно. Хуже будет, если нам не удастся ее сделать.