Теперь, самое главное, наладить безостановочное производство огненной смеси и искать серу. Все остальное — полумеры.
И тут в дверь постучали. Судя по звуку, рукоятью сабли. Потом она резко распахнулась, и снаружи показался Ермак.
— Поехали, — сказал он без всяких вступлений и объяснений.
Мда, ненадолго мы с тобой, Ермак Тимофеевич, расстались. Ну спасибо, хоть постучал, потому что здесь вообще было принято ходить в гости без стука. Ну разве что в темноте ситуация менялась, потому что места дикие, идет война, и неузнанный гость сильно рисковал своим здоровьем.
У городских ворот стояли уже оседланные лошади.
Ермак поехал первым, следом я, за нами Матвей Мещеряк, нахмуренный, будто у него болела голова, и начальник разведки Прохор Лиходеев. Позади на лошадях сидели три казака-охранника, с суровыми лицами и длинными пищалями на ремнях.
Я быстро догадался, что встреча будет с разведчиком. На такую я уже однажды ездил, когда нас предупредили о нападении на рудник, и поначалу Ермак тоже ничего не говорил мне.
Мы ехали по лесной дороге. Утренний воздух был влажным и прохладным, лес пах смолой и сыростью. Деревья по обеим сторонам дороги казались одинаковыми, бесконечными — высокие сосны, иногда березы, местами осина и редкие кедры. Дорога постепенно становилась уже.
Мы ехали не слишком долго, и остановились, когда впереди показалась фигура человека.
На дороге стоял татарин. Он держал за повод небольшую темную лошадь, был без оружия — по крайней мере, его видно не было. Я сразу понял, что это не Шамсутдин, которого мы встречали в прошлый раз. Этот человек был моложе, худее, лицо у него было угрюмое, непроницаемое. Он носил простой серый кафтан, подпоясанный веревкой, и старую шапку из овчины.
— Вот, — сказал татарин, не произнеся никаких слов приветствия и протянул Ермаку какой-то сверток.
Ермак взял его, потом повернулся ко мне и молча передал мне в руки.
— Смотри.
То, что я принял за сверток, оказалось куском толстого войлока, промазанного глиной. Он был тяжелый, плотный, на ощупь похожий на сырую шерсть. С одной стороны войлок выглядел практически целым, а вот с другой был сильно обожжен, почернел, глина на нем обгорела и покрылась трещинами. От войлока еще исходили остатки запаха гари.
— Что это такое? — спросил Ермак у татарина.
— Это Кучума, — ответил тот без эмоций, будто речь шла о чем-то совершенно обычном. — Его воины испытывали это, прежде чем уйти в степи. Они хотят не бояться огня.
— Ты сам видел это? — спросил Мещеряк.
— Да, — ответил татарин. — Издалека. Его воины надевали одежду из этого, и их поджигали. Они горели, но не гибли. Это было не очень далеко отсюда. А потом они продолжили идти в степи. Но я смог подобраться и утащить кусок ткани.
Я щупал и осматривал ткань. Похоже, от огня она спасала. Вопрос, какие были температуры и как долго горел огонь, но тем не менее. Мы из подобного материала делали перчатки для наших «огнеметчиков», но здесь он был гораздо толще.
— Спасибо тебе, — сказал Лиходеев, и передал татарину слегка позвякивающий кошель. — Если еще что-то узнаешь, сразу говори.
Татарин кивнул, запрыгнул на лошадь и быстро, даже не попрощавшись, уехал.
— Плохо дело, — сказал я. — Этот войлок предназначен специально, чтобы выдерживать огонь.
— Что значит «выдерживать»? — переспросил Мещеряк.
— Значит, что огнемёты, на которые мы рассчитывали, теперь будут намного слабее, — ответил я прямо. — Внутри войлочной одежды огонь будет жечь хуже.
— Смотрите, — продолжил я, показывая войлок. — С одной стороны он почти целый, огонь его не прошел насквозь. Только поверхность обгорела. Если воины Кучума оденутся в такие накидки, то смогут залезть на стены.
Все замолчали. Мещеряк мрачно потирал подбородок, Ермак хмурился, Лиходеев задумчиво смотрел в землю.
— И что теперь делать? — спросил наконец Ермак.
— Надо думать, — ответил я. — Усовершенствовать огнеметы. Но и это не поможет полностью. Теперь они знают, что наш огонь не всесилен, и их уверенность вырастет. Огонь перестанет быть для них смертельной угрозой, а станет лишь препятствием.
Ермак мрачно кивнул.
— Значит, они снова придут, и придут подготовленными, — сказал он, глядя в лес, словно вражеские отряды уже приближались к нам сквозь деревья.