Глава 26. ВО МРАКЕ. СМЕРТЬ ЗОВУТ ЛАУРЕНТ!
Слышится трехкратный стук в дверь…
Сердце едва не выскакивает из груди, и в висках отдается его частое биение. Кажется, я слишком побледнел, а руки, потные и холодные, словно неживые, скользят по спинке кровати, не в силах ухватиться за нее. В это утро я знаю уже наверняка, что означает этот стук. Натянув брюки, подхожу к двери, поворачиваю ключ и приоткрываю ее. Передо мной стоят трое военных полицейских, вежливых, но настроенных решительно.
– Лейтенант, вас вызывает капитан Гутьеррес. Мы подождем за дверью.
Это дежурный сержант Мольинедо. Подчеркнуто внимательно он смотрит мне в глаза. Лицо его побледнело от волнения. Несколько дней назад мы с ним дежурили по городку. Болтали о его семье, о детях. Он рассказывал о своей двадцатипятилетней службе в армии… Теперь все было кончено. Сомнений в этом не остается. То, что должно было случиться, случилось.
Я надеваю военную форму и пристегиваю кобуру. Самые тяжелые предчувствия переполняют меня. Правда, остались еще мать и Хорхе… Я вспоминаю разумный совет отца: в случае ареста послать матери поздравление с днем рождения, Это будет означать, что я арестован.
У выхода я неожиданно сталкиваюсь с капитаном Перрамоном Спенсером, который знал о нашем заговоре. Стараясь говорить как можно спокойнее, я прошу его:
– Перрамон, меня вызывают по срочному делу, будь добр, позвони по этому телефону, попроси мою мать и поздравь ее с днем рождения. - Я пишу на клочке бумаги номер телефона.
Сержант с учтивым выражением лица стоит неподалеку от нас. Посмотрев мне в глаза, Перрамон сразу все понимает.
– Не беспокойся, Прендес, я позвоню твоей матери, - обещает, он.
6 сентября 1957 года. Военный городок Колумбия. 8 часов 30 иинут утраКапитан Гутьеррес, брат Жандарма, ждет меня в своем кабинете. Он разговаривает по телефону, держа в руках какие-то бумаги.
– Лейтенант, пройдите со мной в следственное бюро. Вы должны дать показания по несчастному случаю, свидетелем которого оказались… Правда, я толком не знаю, в чем там дело, но думаю, что долго вас не задержат.
Я сразу понимаю: меня не хотят отправлять в военную разведку как военнослужащего, а просто передают в следственное бюро. Делается это с определенной целью. Вполне возможно, меня хотели прикончить как гражданское лицо, чтобы не вызвать большого скандала. Арест произведен за пределами штаба ВВС, остальные летчики ничего о нем не знают. Конечно, все заранее подготовлено. Я понимаю, что мое положение безнадежно. У меня была возможность спастись, но я решил не уезжать из страны, и теперь мне остается единственный выход - пистолет…
Я стою перед уже немолодым полковником Фагетом, известным еще с тридцатых годов своей карательной деятельностью. Говорили, что он любит более утонченные пытки, чем начальник следственного бюро полковник Орландо Пьедра-и-Негеруэла. Говорили также, что Фагет прошел школу ФБР, что он - один из главных его агентов в батистовской полиции. Фагет, Кастаньо из бюро по подавлению коммунистической деятельности, полковник Эстебан Вентура Ново из национальной полиции и Лаурент из военно-морской разведки славятся как самые жестокие преследователи коммунистов на Кубе.
Фагет не скрывает своей злобы… Спутанные седые волосы и мятая пижама говорят о том, что он только что из постели. Значит, он ночевал здесь же, в бюро. Кабинет полковника представляет собой маленькую комнату с низким потолком. В нем стоят письменный стол, несколько стульев и картотека.
Несколько шпиков в гражданском окружают меня. Полковник злобно и подозрительно разглядывает меня, стараясь не встречаться со мной взглядом. Словно обращаясь к самому себе, он тянет безразличным тоном:
– Так вот ты какой, лейтенант Прендес!… Отберите оружие! - приказывает он шпикам.
Двое типов хватают меня за руки, а остальные снимают ремень и пистолет. Потом рывком, так что отлетают пуговицы, с меня сдергивают форменную рубаху.
Фагет протягивает руку к стоящей рядом корзине с грязной гражданской одеждой и вытаскивает рубаху.
– Надень! - швыряет он ее мне.
Одиночная камера похожа на яму. Моя - самая первая от входа, а всего их шесть или восемь. Решетчатая дверь из толстых прутьев выходит в узкий коридор. Камера небольшая - метра два в длину и около полутора метров в ширину. Металлический звук захлопнувшейся двери навсегда останется в моей памяти. Тишина и яркое освещение страшно действуют мне на нервы.