— А пока торгуешь с вором Олегом, — не спрашивая, а констатируя, произнес князь.
— Торгую. А как не торговать, коли мне потребна нефть, а взять ее неоткуда, кроме как у него. Он ить все колодцы в Таврии под свою руку взял. Что же до оружия. Не от меня, так от других возьмет, да и у самого кузнецы имеются. Ромейский император золото ему дает. А там, глядишь, еще и с половцами опять уговорится.
— Ведаешь секрет греческого огня? — чуть подался вперед Всеволод.
— Ведаю, великий князь. Но я его не открою. Готов поставлять уже готовый. Причем с сифонами, кои сам измыслил. Они куда лучше ромейских.
— А эти баллисты твои.
— Баллисты я продавать не стану. Ни тебе, ни Олегу и никому иному. Эвон брат императора тоже просил.
— Мне Алексей не указ, — задумчиво произнес Всеволод.
Не указ, конечно. Какому же правителю понравится, когда его с кем-то сравнивают. Нет, если там превозносят, то оно конечно. Но только так и никак иначе. Однако задумался князь крепко. Борис поработал на славу. Готовясь прислониться к Киеву, они постарались донести до Всеволода, что тут все только на Михаиле и держится.
После недолгого раздумья князь велел устроить ему экскурсию. Разговаривал с работниками. Романов предвидел такое любопытство, так что представители были во всех мастерских. А потому Всеволод сумел получить лишнее подтверждение тому, что ко всему имеющемуся в Пограничном приложил свою руку Михаил. Даже мышеловки, которые пользуются огромным успехом, его придумка. Он же измыслил, как проще и быстрее их изготавливать. И так во всем.
— Экий ты незаменимый. А что, скажи, у тебя еще есть на уме?
— Протяжный стан, чтобы тянуть проволоку. Причем не по одной сажени, как нынче тянут кузнецы, а хоть по сотне. И пойдет она не только для кольчуг, а еще, скажем, для гвоздей.
— Гвозди из проволоки?
— Да. Причем они будут вдвое дешевле кованых, а один работник сможет за день сделать их столько, сколько два десятка кузнецов вскладчину.
— Это как такое возможно? — удивился князь.
— Может, и больше. Пока не попробуешь, не поймешь. Но то что не меньше, это точно.
— Проволока дорогой товар. Но я гляжу, у тебя тут работники заступы из железа пользуют. Серебром землю ворочаешь?
— Работник с таким заступом работает быстрее и легче, а потому и сделать может куда больше. У меня народу не так много. Потому приходится измысливать, как при меньшем числе получать больше на выходе.
— И колесные ладьи по той же причине измыслил?
— Да, великий князь. Если позволишь трудиться своим укладом, то доходы твои с Пограничного уже на будущий год удвоятся. А еще через год вырастут вчетверо.
— А если я пожелаю получать половину твоих доходов?
— Тогда не будет роста прибыли, потому что не будет возможности развивать ремесла. Мы просто замрем на месте. Забирать у нас пятую часть это будет разумно. И тогда через два года доходы твоей казны вырастут в восемь раз. Это самое малое. Сколько получается в кунах, сам ведаешь, ибо книги приходные в Переяславле видел.
— Дерзок. Но умен. А еще половецких детей наукам учишь.
— С соседями нужно дружить. Порой не помешает поставить на место, дабы не зарывались. Но не злобливо.
— А как насчет боярских детей?
— Пусть шлют. Учить стану за свой кошт.
— Ты, я слышал, и заставы выставил.
— Нужно же и границу стеречь, и работников охранять.
— Значит, так. В казну отдавать станешь пятую часть. Серебром иль товаром. То мытарь тебе сообщит. С Олегом торговать прекращай. Нужна нефть — ищи иные пути. Ну и коли ты не городком уж ведаешь, градом, тремя заставами, да еще и дружину содержишь, быть тебе воеводой и подчиняться отныне мне. Но учти, Михаил, умыслишь что недоброе, я хоть тьму воев под этими стенами положу, а тебя достану.
— Нет во мне лжи, великий князь.
— Вот и ладно. Так тому и быть.