По воскресеньям собирались у Коковцевых, родителей Дмитрия. Однако здесь не признавали декадентства, и Гумилев не раз был издевательски руган за прочитанные стихи. С подростковой самоуверенностью он шокировал добропорядочных царскосёлов откровениями из Ницше или Уайльда. Приверженцы классики да и просто взрослые люди видели вызов во всем, что говорил и читал Гумилев. Анна не бывала у Коковцевых, а вот ее брат Андрей бывал.
События революции 1905 года внешне мало отразились на царскоселах. Гимназисты, конечно, бунтовали, устраивали шествия. Подписали резолюцию с требованием реформы учебных заведений. Школяры Николаевской гимназии заперли в классе учительницу французского языка, хорошенькую блондинку. На уроках взрывали электрические лампочки, которые специально для этого приносили из дома. Бузили, в общем, до поры до времени. А Анна Андреевна вспоминала потом, как дрожали руки у студента-репетитора Селиверстова, когда он рассказывал о 9 января, о Кровавом воскресенье. Она воспринимала все остро.
Однако жизнь в провинциальном Царском Селе шла своим чередом.
Весной 1905 года шухардинский дом был продан наследниками, и Горенко переехали на новую квартиру – большую, барскую на Бульварной улице. Обстановка в семье не улучшилась, а, напротив, ухудшилась. Ссоры, упреки, постоянный хаос, чувство приближающейся катастрофы. Сестра Инна, в замужестве фон Штейн, была смертельно больна. Наследственный туберкулез. В апреле она c мужем уехала в Евпаторию к родственникам.
Аня не могла не страдать из-за этого. И Гумилев со своими попытками вырвать признание в любви только досаждал. Кажется, была еще тайна, тайный роман или увлечение. Возможно, просто безответственный флирт. Здесь, видимо, замешан Курт Вульфиус, приятель Гумилева, постоянный партнер по винту, их общий знакомый. Обстановка накалялась, и на Пасху, 17 апреля, произошел взрыв.
Самый мощный рычаг любви – ревность. Гумилев, очевидно, решил расставить все точки над «i», имея повод что-то подозревать. Анна вновь не захотела его слушать.
На следующий же день, 18 апреля, Гумилев вызывает Курта Вульфиуса на дуэль. Формальным поводом послужила ссора во время игры в гусарский винт. Приятели повздорили и решили драться на шпагах. За неимением дуэльных шпаг решили воспользоваться учебными рапирами. Рапиры были снабжены предохранительными металлическими пластинками на концах, поэтому приятели-соперники, не задумываясь, вышли на улицу и стали стачивать о камни эти пластины. Дуэль назначили в лесу, недалеко от Царского Села, в дачном месте. Туда следовало добираться на поезде. Дуэлянты отправились на станцию. За пять минут до отхода поезда на станцию прибежал брат Гумилева Дмитрий и крикнул:
– Директор требует вас обоих немедленно к себе!
Потом выяснилось, что один из секундантов (но не Андрей Горенко, конечно) доложил гимназическому начальству о готовящейся дуэли и предупредил Дмитрия, чтобы таким образом задержать дуэлянтов. Дуэль не состоялась.
Отчаявшийся Гумилев решил покончить с собой. Тогда-то он и подарил Ане рубиновое кольцо. Много лет спустя А. Хейт, биограф и автор книги об Ахматовой, записала за ней: «На Пасху Гумилев, в отчаянии от ее (А. А.) нежелания всерьез отнестись к его чувству, пытался покончить с собою. Потрясенная и напуганная этим, она рассорилась с ним, и они перестали встречаться». А в «Записные книжки» Ахматова занесла: «На Пасху 1905 – первая угроза самоубийства. Тревога Инны Эразмовны. (Андрей.) Первый разрыв».
Однако вряд ли от отказа пятнадцатилетней Ани серьезно отнестись к его чувству Гумилев мог решиться на такой страшный шаг. Было сильное потрясение. А дуэль? Сразу за ссорой с Аней? Совершенно очевидно, что эти события связаны между собой. Возможно, речь шла вовсе не о самоубийстве, а как раз о дуэли, риске быть убитым. В любом случае отношения их разладились. Они больше не встречаются. Не гуляют вместе, не общаются. Были, скорее всего, встречи в знакомых домах, но вчерашние друзья не разговаривали, не подходили друг к другу.
Именно тогда влюбленность Ани в Голенищева-Кутузова приобрела постоянный характер и углубилась. Она определенно переживала внутреннее одиночество. Дома было тревожно, неуютно. Николай, ставший другом, привычным, необходимым, теперь чужой: он обижен и непреклонен (а он бывал непреклонен именно в вопросах чести!). До самого отъезда на летний отдых он так и не примирился с Аней.