«Уж если никого не подобрали — точно невеста из наших девушек будет! — размышляла Марисса. — У сватов и грамотка при себе имеется — там их высокоблагородие изволили указать требования к будущей супруге. Ну какие требования к утробе на ножках могут быть — чтобы глаз радовала да плоть услаждала. А мне-то какое дело до сватов ваших? Оглобля тощая, бледная, глазищи хоть и большие, да не ласковые, как вода стылая, светлые, серые — как взглянет, так мороз пробирает. Вместо русой косы — по плечи остриженные волосы цвета воронова крыла, челка на глаза падает, непокорные пряди то и дело торчат, как ни укладывай».
— Я ж тебя как родную растила, отказу не было: на охоту с отцом — ходи, к деду Ценю, ученицей, — бегай, хозяйство вести не желаешь — сама, доченька, справлюсь! А ты? Трудно тебе для матери один раз сарафан надеть да лохмы свои причесать? — причитать мать начала еще за месяц до приезда ахтунг-команды старого графа, когда из первого села донесли сплетни о том, что девок к дому старосты сгоняют и по-всякому оглядывают да расспрашивают. — Нарядов одних на пять сундуков, с кажной ярмарки привозим с отцом — не у всякой дворянки ТАКИЕ найдутся — ни один не надеван ведь!!!
— Надеван. Седьмую зиму в учение при храме отдавали — нарядили как куклу.
— А-а-а, нашла что вспомнить! Ну добро в грязи изваляла, ну маслом заляпала — а смолой ты его где извозила?! Конечно, Цень чердак конопатил, а как же без него!
— Мама, перестань, дядюшка Цень старый совсем — а кто ему помогает? Он всем выселкам скот лечит, огороды забыли, когда пололи — сорняк повывел, а денег не берет. Совести нет, вот и отделываетесь подачками.
— Сорняк-то повывел, а комарье-то оставил… — проворчала Марисса, критически оглядывая то самое, одиннадцатилетней давности платье, с любовью расшиваемое в течение года парчой и бисером и убитое Джурайей в один день.
— Выкинь. Не отстираешь. Комарье нельзя — баланс нарушится. Ладно, тащи платье. Какое, хе-хе… не жалко…
…Как? Как она могла согласиться на эти дурацкие смотрины? Надо было всех послать как обычно и уйти в лес. Как обычно. И хрен бы ее нашли — в отцовской захоронке. Марисса и по молодости отличалась на редкость склочным нравом, а уж после пятидесяти и говорить не о чем — Молчун давно присмотрел себе пригорочек и обустроил вполне себе уютную землянку, перетащив туда из старых запасов всякой утвари, давно пылившейся на чердаке и в сарае, — выкинуть жалко, а в доме ставить — негоже. А лет с десяти и Джурайя обустроила себе там уголок — спасаясь от материнских попыток любовь да ласку причинять да заботой отоваривать.
И ведь даже в зеркало не глянула — чего там смотреть? Лицо красить нельзя — с малолетства золотушная, ни кремов, ни красок не принимает кожа, покрываясь подозрительными пятнами и волдырями. Платье — как на прынцессу — висит, как на вешалке, только углы торчат во все стороны, откуда у других ровесниц всякие соблазнительные выпуклости выпирают. В декольте вместо ложбинки — ключицы, в рукавах не локоточки с ямочками — мослы торчат. Кисти длинные, костлявые — не чета розовым ладошкам, которыми невесты кокетливо ротики прикрывают, изображают смущение и целомудрие, дурищи.
На полголовы выше всех женщин на выселках — даже дочери кузнеца, а уж та здоровенная, вся в отца.
Мать полдня убила, собирая ее лохмы в замысловатые пряди. Смеялась сидела, теперь плакать придется.
Вся деревня наперед знала: первыми пойдут глашатаи — заглянут в каждый двор, зачитают графский указ, дескать, явиться всем девицам немужним к дому старосты и построиться для дальнейшего осмотра. За глашатаями приедут конные сваты — поговаривали, среди них даже маг — на предмет целомудрия проверяет, на слово не верят. Все шло по плану, пока взгляд молоденького мага не уперся в Джу. И изменился странным образом. В нем сочетались одновременно благоговейный ужас и робкая надежда.
Сваты вот уже битый час о чем-то спорили — невесты застыли в ожидании. На запах благовоний слетались мухи и пчелы, под палящим солнцем потели и начинали смердеть тела, текла ручейками пота краска с лиц… Джурайя от скуки постукивала пальцем по стене старостовой избы, как бы случайно ей в такт из леса отзывался дятел, насвистывали щеглы, стрекотали сороки. Девушка так увлеклась, что проглядела судьбоносный момент — от сватов отделился немолодой воин с усталым лицом, развернул грамоту и начал зачитывать вслух:
— Девица восемнадцати-двадцати трех весен. — Пометочка острой палочкой о соответствии — чирк. — Ликом благородна, по происхождению крестьянка. — Чирк. — Станом крепка, ликом светла. — Чирк-чирк. — Целомудренна — освидетельствовано магом третьего ранга. — Чирк. — Зубы белые, крепкие, в достаточном возрастной норме количестве. — Чирк. — Явилась чисто вымытой, не изукрашенной, без следов приворота — освидетельствовано магом третьего ранга. — Чирк-чирк-чирк. — Наделена даром естественного (наследственного) происхождения. Вы нам подходите. Соберите необходимое для недельного путешествия и ожидайте в своем дворе сопровождающих. Вас доставят к месту прохождения семейной службы — все верительные грамоты на титул, поместье и содержание будут вручены вашей семье накануне официальной даты свадьбы.