Прошло не более нескольких месяцев, прежде чем Кроу начал звонить мне каждый раз, когда ему было что-то нужно из разведывательных лавочек. Я стал псевдо-офицером антикризисного управления, имея дело с оперативниками из ЦРУ, АНБ, РУМО, НСБ — целым алфавитным супом шпионов. Мои допуски были астрономическими — кодовые слова, буквы — что позволяло мне видеть все — от спутниковых фотографий высокого разрешения до подводных перехватов.
Конец семидесятых был временем перемен в разведывательном сообществе. Директор ЦРУ при президенте Джимми Картере, адмирал Стенсфилд Тернер, переориентировал приоритеты с агентурной разведки — HUMINT, как ее называют на сленге, на перехват сигналов, сбор технической информации и электронное наблюдение, которые известны как SIGINT, TECHINT и ELINT соответственно.
Безличная природа этих видов разведки, вероятно, понравилась удаленному Тернеру, подводнику-атомщику, который был одним из тех людей шаблона Хаймана Риковера, которые предпочитают статистические модели реальной жизни, потому что они аккуратнее и не жалуются. Но тут есть одна проблема: война не подчиняется никаким статистическим закономерностям. Война совершенно непредсказуема. Это непрерывная серия неудач, каждая из которых хуже предыдущей.
Даже самые нижние из солдат Второй мировой знали это. «Как дела, солдат?» — SNAFU, ответят они. Ситуация нормальная, все хреново. Или TARFU – все действительно паршиво. Или FUBAR – все безнадежно развалено. Но детишки Тернера не знали ни что такое SNAFU, ни TARFU, ни FUBAR, потому что они никогда не потели, лежа в засаде и ожидая появления Чарли, наблюдая, как ситуация превращается в дерьмо.
Самый большой недостаток разведки техническими средствами заключается в том, что она опирается на статистические модели. Допустим, у США есть шпионский спутник в воздухе. И допустим, что объект наблюдения скрыт от его камер низкой облачностью. Тогда чаще всего — потому что вам нужны немедленно разведданные — вундеркинды берут кадры из предыдущих проходов и разрабатывают симуляцию.
— Так было раньше, — говорят они, — так же должно быть и сейчас.
Кроме того, вундеркинды — математики, аналитики и профессора, и они никогда не были под обстрелом. Они не понимают приманки и обмана; они не понимают воли противника к победе или гения одного конкретного командира. Они не могут сказать вам, выдержит ли пористость песка, на который вы смотрите, вес самолета С-130 или только «Арава» с укороченным взлетом и посадкой. Или песчаный участок в двухстах милях внизу — это на самом деле бассейн с зыбучими песками, образовавшийся всего две недели назад.
Поэтому, передавая краткие сводки разведданных Кроу и его группе, я часто добавлял свои собственные идеи — собранных из других источников — давая им лучшее представление о доступных альтернативах, добавляя как оперативники спецназа могли представить информацию, которую не могли дать ни спутниковая система, ни высоколетящий «Блэкбирд» SR-71. К концу 1978 года мы с Биллом Кроу стали называть друг друга по имени: он называл меня Диком, а я его адмиралом.
4 ноября 1979 года иранские боевики захватили посольство США в Тегеране и взяли в заложники весь его дипломатический персонал. Восемь дней спустя Объединенный комитет начальников штабов поручил генерал-майору Джеймсу Воту сформировать оперативную группу — она называлась ГАТ — группа антитерроризма — которая должна была разработать военный вариант спасения заложников. Я был назначен в ГАТ как один из двух представителей флота.
Мне инстинктивно нравился Вот. Это был медленно говорящий, хладнокровный южнокаролинец, костлявый, с подвывающим акцентом десантник, бывший стрелок, служивший во Второй мировой войне, Корее и Вьетнаме. Он никогда не чувствовал себя комфортно в костюме или парадной униформе, но носил полевую форму, будто она была специально для него сшита. Вог выглядел и говорил, как мои старые парни из восьмого взвода во Вьетнаме — Фрэнк Сколлиз или Хосс Кучински — люди, которые, казалось, всегда испытывали боль, но просто продолжали идти и идти.
Чтобы возглавить спасательную операцию был выбран полковник Чарли Беквит, которого я впервые встретил во Вьетнаме. «Заряженный Чарли», как его часто называли, был одним из лучших воинов Армии в нетрадиционных боевых действиях. Матерщинник, растягивающий слова ветеран сотен операций сил специального назначения, Чарли понял, что существует потребность в элитном, мобильном, хорошо обученном подразделении для борьбы с терроризмом, проведения хирургически точных операций в тылу врага, сбора разведданных и предоставления нетрадиционных сценариев конфликтов с низкой интенсивностью. Подразделение, которое он задумал и создал для выполнения этой работы, называлось SFOD-D – оперативный отряд «D» сил специального назначения или, чаще, отряд «Дельта».