Я перелез через поручни. Подо мной качался и переваливался вельбот. В быстрой последовательности мой разум перебирал возможные варианты. В какую сторону я прыгну/упаду/поплыву, если промахнусь мимо катера? Если я войду в воду, должен ли я буду больше беспокоиться о винтах на вельботах или гигантских винтах буксира? Если меня унесет за корму, затягивающая сила буксира засосет меня вниз и превратит в котлету? Сколько боли я смогу вынести? Какого черта я здесь делаю?
Когда я прыгнул, до меня с кристальной ясностью дошло, почему Рики Вегенер — не будь дураком — вежливо отказался от поездки на лодке в пользу игры в качестве наблюдателя на борту буровой платформы. Его доставили вертолетом, в светлое время. Вот почему он носил звезды, а я шрамы.
Почти через час мы, наконец, загрузили всех — сорок два озлобленных и недоброжелательных стрелка — в маленькие катера. Может быть и не те, что были расписаны на бумаге, но, по крайне мере, они сошли с проклятого буксира и направились к цели. Которая, будучи нейтрализована, обещала, что они получат теплую одежду и холодное пиво — если проживут так долго. В последнюю минуту на борту буксира было решено, что на каждом вельботе пойдет по три человека: рулевой, радист и стрелок, способные открыть ответный огонь, подобрать пловцов для спасения и закрепить тросы, чтобы удержать маленькие лодки рядом с буровой установкой и буксиром. Таким образом, оставшиеся двадцать четыре стрелка оказались в ласковом Северном море — двенадцать пар пловцов, по две на каждую из опор буровой установки.
Море было настолько скверным, что мы часто теряли платформу из виду даже на расстоянии в тысячу метров и должны были полагаться на наших оперативников на борту буксира, работающих с транспондерами, которые мы несли, и экраном радара, чтобы нас направить. Обычно, в нормальных условиях, мы подходили к нефтяным вышкам под разными углами, чтобы обеспечить успешное скрытное нападение. Однако, в этом море мы старались держаться в пределах видимость друг от друга, чтобы ни одна лодка не потерялась.
Мы повернули к огромной платформе — ее огни все еще слабо светились в темноте. Я посмотрел на часы: 01.45. Казалось, что мы провели в катерах несколько часов, хотя, намного позже, когда мы проводили разбор, то узнали, что потребовалось всего пятьдесят минут, чтобы добраться до места старта пловцов.
Насколько там было плохо? Настолько плохо, что даже приятно было оставить вельботы и скользнуть в ледяную воду.
По крайней мере, в воде тебя не хлестал ветер. Я поправил маску и перелез через планшир с концом в руках. Каждая пара пловцов держала по одному. Идея была в том, чтобы обернуть концы вокруг опор платформы, чтобы мы не дрейфовали. Я хмуро смотрел на возможность пропавших без вести.
Я поплыл к одной из громадных опор платформы — от нее можно было дотянуться до укосин, позволяющих подняться на палубу и к жилым отсекам. Платформа над моей головой напоминала футуристическую космическую станцию — десятиэтажный скелет из бетона и стали. Я потянулся к одной из массивных колонн, но волна пронесла меня мимо нее. Черт. Я поплыл против течения. Теперь меня подхватила быстрина, утащила под воду и швырнула на покрытую ракушками стальную сваю. Я вынырнул на поверхность, сплевывая воду. После двух попыток мне удалось обмотать конец вокруг скобы. Сделав это, я понял, что мистер Мерфи приехал с нами на платформу: вся металлическая поверхность буровой платформы была покрыта слоем льда толщиной примерно в одну восьмую дюйма.
Я быстро собрал своих лучших скалолазов — Трейлера, Змея, Пыжика и Скачки и объяснил ситуацию. Они должны найти путь наверх, а затем сбросят спелеологические лестницы, с титановыми крюками, которые позволят подняться остальным. Пыжик пошел первым, извиваясь на гладкой цилиндрической поверхности опоры, ругаясь так, что мог бы гордиться даже Эв Барретт. Шум не имел значения — при 50-узловом ветре никто ничего не мог услышать, и мы были уверены, что никто из террористов нас так скоро не ждал. Я взглянул на часы: 02.25. Немного отстаем от моего расписания. Я месил воду. Я размышлял о существовании, которое для себя выбрал. Я ждал, казалось, целую вечность.
— Че-е-е-е-ерт!
Тело Пыжика вылетело из темноты. Он упал на воду в пяти ярдах от меня, с тошнотворным шлепком. Я подплыл к нему, уверенный что он мертв или без сознания, или что он сломал себе спину. Он лежал в воде и шевелил пальцами. Затем его маленькие рыжие усики дернулись под маской. Наконец он застонал.