Нас провели в огромный кабинет на одном из верхних этажей. Через несколько минут прибыли консул и его помощник.
Он был еще одним дипломатом, будто отобранным на эту роль для кино: высокий, седовласый, с аристократической внешностью. Он явно не хотел присутствовать на этой встрече и не скрывал этого.
Нас представили друг другу. Он холодно пожал руки мне и Полу, потом сел на диван и стал ждать, когда мы начнем представление.
Я захватил с собой наш черный ящик, а также кое-какие собранные нами сведения о состоянии безопасности посольства.
— Сэр, мои люди и я провели почти три недели, обследуя ваше расположение, и мы считаем, что вы уязвимы для атаки.
— Если Вы так считаете, капитан 2-го ранга, уверяю Вас, что я приму это к сведению.
— Мы следили за вашей системой безопасности, в ней зияют дыры.
Он прочистил горло.
— Каким-то образом, капитан 2-го ранга, это посольство сумело устоять в гражданской войне в Ливане, которая не прекращается с 1975 года. Мы вынесли ООП, сирийцев и израильтян. Мы все еще здесь. Теперь приехали вы, провели три недели в стране — мгновенно став экспертами — вы говорите мне, что моя система безопасности имеет «зияющие дыры». Позвольте напомнить Вам, кавторанг, что я знаю эту страну, этих людей и знаю и доверяю своим подчиненным. С безопасностью посольства все в порядке. Это моя позиция.
— Но за последние несколько недель ситуация изменилась, сэр. Наши опросы показывают, что американцы начинают восприниматься как союзники маронитов, а не как честные посредники, защищающие всех ливанцев. Есть недовольство в шиитских, суннитских и друзских общинах и…
Он прервал меня.
— Я все прекрасно понимаю, кавторанг, насчет здешней политической ситуации. И хотя ситуация несколько изменилась, наша позиция в области охраны не нуждается в изменениях.
— При всем моем уважении, сэр, я думаю, что ваша ситуация вот-вот станет совершенно иной.
Дипломат покраснел.
— Кавторанг, нет необходимости…
— Наша оценка ситуации указывает на высокую вероятность того, что посольство в ближайшем будущем окажется в эпицентре взрыва заминированной машины. Поэтому, я настоятельно рекомендую Вам, сэр, изменить схему подъезда к посольству, усилить вооруженное присутствие по периметру и использовать устройства, подобные этому.
Я указал на ящик.
— Что это такое?
— Это широковещательный радиопередатчик, который передает сигнал на частотах, обычно используемых для подрыва заминированных машин. Его радиус действия составляет около тысячи футов. Мы предлагаем Вам установить пару таких на крыше. Таким образом, любая заминированная машина с радиоподрывом в окрестностях взорвется раньше, чем они подойдут достаточно близко, чтобы нанести какой-либо ущерб посольству.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
— Вы хотите сказать, что мы уничтожим бомбу в машине до того, как она попадет в посольство?
— Да, сэр.
— Но это же приведет к жертвам.
— Да сэр, но…
— Это неприемлемо, — заявил он.
— Что такое?
— Сопутствующие потери. Мы не можем допустить жертв. Неизбирательные жертвы плохо скажутся на нашем дипломатическом имидже.
— Простите мой французский, но на хрен ваш дипломатический имидж. Мы говорим о том, чтобы сохранить жизнь Вам и вашим людям.
— Но не таким образом.
Старший консул посмотрел на черный ящик с отвращением.
— Такие вещи… неправильны. Это неподходящий способ вести дело, кавторанг. Такие устройства были бы несправедливы по отношению к ливанскому населению, и я отказываюсь иметь с ними что-либо общее.
Он встал.
— А теперь прошу меня извинить. Спасибо что зашли, капитан второго ранга. Надеюсь, Вы и ваши люди благополучно доберетесь домой.
Ну и к черту его и всех дипломатов. В тот же день мы упаковали свои игрушки, проехали через линию морпехов, предъявили свои флотские удостоверения, переправились на «Индепенденс» и были отправлены в Сигонеллу, а затем обратно в Норфолк.
Старший американский консул не был в числе шестидесяти трех погибших, когда 18 апреля, примерно через девяносто дней после того, как мы покинули Бейрут, террорист-смертник за рулем грузовика, нагруженного взрывчаткой, превратил его семиэтажную дипломатическую сказку в руины. Он отделался едва ли не царапиной, что говорит кое-что о везении, которое иногда сопутствует дуракам. У заминированных машин есть резервные радиодетонаторы, на случай, если водители-самоубийцы струсят в момент истины. Если бы наши черные ящики находились на его крыше, бомба, по всей вероятности, была бы взорвана до того, как ее протащили через пару хлипких баррикад прямо к парадной двери посольства.