Вот к чему мы готовились, вот ради чего рвали свои жопы. Мы практиковались в каждом рискованном элементе — стрельбе, прыжках, полетах на парашютах, скрытном проникновении, освобождении заложников и отходе — по отдельности. Но мы никогда раньше не собирали все вместе; никогда не запускали в реальном времени полномасштабную боевую игру до сегодняшней ночи.
Немец подошел ко мне.
— Вы и ваши люди отлично справились, — сказал он.
— Спасибо. Я горжусь ими.
— Так и должно быть.
Я начал было говорить что-то еще, но тут по летному полю промаршировал армейский полковник из комикса «Битл Бейли», в накрахмаленной униформе и очках толщиной в полдюйма.
— Капитан второго ранга Марсинко?
— Айе-айе, сэр.
— У меня сообщение для Вас, чтобы вы перезвонили в Объединенное командование специальных операций.
— Конечно.
Я достал из жилета спутниковый телефон и набрал номер ОКСО.
— Это Марсинко.
Я ждал. В трубке раздался знакомый голос.
— Дик.
— Сэр.
— Вы прекрасно справились — лучше, чем мы ожидали. Объединенный комитет начальников штабов впечатлен.
Мне это понравилось. В Объединенном комитете начальников штабов существовал некоторый скептицизм, готовы ли мы к выполнению задач. В отличии от «Дельты», которая опиралась на британскую SAS и прошла через схожий с SAS процесс административной аттестации, я не позволял посторонним оценивать моих людей.
Мой аргумент был прост: то, чему мы учились, никогда раньше не делалось. Так как же, черт возьми, какой-то четырехзвездочный, утыканный карандашами пентагоновский бумагомарака, узнает, хороши ли мы в этом или нет? Мое заключение было, он не сможет.
Я недвусмысленно сказал командованию:
— Большое вам спасибо, джентльмены, но я лично аттестую Шестой отряд SEAL.
Но этому не суждено было случиться. Командная структура может — и должна была — навязать нам свою волю, независимо от того, что я чувствовал. Учения на Вьекесе были достаточным доказательством этого.
Голос в моем ухе продолжал:
— Дик, это было первоклассное учение. Я думаю, что вам и вашим войскам надо отдохнуть пару дней, пока мы будем анализировать и оценивать ситуацию.
Анализируйте и оценивайте. Этот бюрократический слог меня бесил. Со времен Вьетнама даже военный лексикон сменился на управленческий. Черт возьми, нам не менеджеры были нужны, нам нужны были лидеры, воины, охотники. Вместо этого мы получили бухгалтеров. Казалось, что каждый раз, как я начинал рыскать и рычать, какой-нибудь трехзведочный жопонос надевал мне на шею поводок-удавку и дергал его, чтобы показать, что он может заставить меня отступить. Что же, пора было рычать в ответ. Набросить малость дерьма. Погрызть ковер. Сыграть сумасшедшего. Я в долгу перед своими людьми. Черт — я в долгу перед самим собой. Я повысил голос, чтобы они услышали:
— Учения? Анализ? Оценка? Что за хрень, генерал? Прием.
Он тоже хорошо сыграл свою роль.
— До сих пор я ничего не мог сказать, Дик. Это было навязано мне Комитетом начальников штабов.
Он помолчал.
— И ты отлично справился. Шестой сертифицирован. Вы в деле — прямо с этого момента.
— Что же, благодарю Вас за эту ценную информацию, сэр. Я уверен, что мои люди оценят Ваше мнение.
Интересно, уловил он иронию в моем голосе? Я незаметно нажал кнопку передачи на спутниковом коммуникаторе и прикрыл ее рукой. Затем я продолжил свой «разговор».
ПиВи, Щекастик и Еврей придвинулись ближе, когда мой голос стал громче и тревожнее.
— Что Вы сделали? Вы подменили наши боеприпасы в оружейной?
Я кричал в мертвый спутниковый телефон:
— Сэр, это был полный отстой. Черт возьми, ты не можешь повесить трубку….
Полковник «Битл Бейли» заглянул в фюзеляж моего С-141. Он повернулся ко мне.
— Кавторанг, у вас там пиво — это же против правил.
Я двинулся к нему.
— Эй, полковник, как тебе понравится новая дырка в жопе?
ПиВи перехватил меня и вцепился в мой боевой жилет обеими руками, замедляя меня как морской якорь. Он на пять дюймов ниже меня, но он был боксером в Академии и он крепкий маленький забияка.
— Легче, Дик.
Он повернулся к полковнику.
— Я думаю, будет лучше, если Вы оставите нас в покое прямо сейчас, сэр. Мы все немного взвинчены после работы, и для Вас может быть опасно оставаться здесь.