— Бедная моя! Пенюшка!.. Кто обидел мою девочку?.. Знаю, знаю кто — злой дядя-неандерталец! Вот мы его накажем!..
— Прости! — каркнул «птеродактиль». — Просто не люблю, когда Пенни по столу ходит. Собака всё-таки.
— «Прости»! — Лена подбоченилась. — Вот так вот просто — «прости»? А ещё чего хочешь? Может, лысинку твою отполировать? Может, ноготки на ногах постричь?..
— Послушай… Лена, — казалось, «птеродактилю-неандертальцу» стало не по себе. Наконец-то проняло! Надо дожать.
— Тебе слишком много позволено. Мне известны твои тайные мысли! Конечно! Широкие плечи, улыбочка, тренажерный зал и это твоё железное… гнездо! Скоро на шестой десяток перевалит, а бабы до сих пор на улице оборачиваются. Загляденье — не мужик!
— Лена! — «Птеродактиль» показал звериный оскал. Улыбается, скотина! — Я же не виноват, что дамы оборачиваются? Не заковать же всех в ортопедические воротники!
Он ещё шутит!
— Ну что ты лыбишься?! Что?! Лучше бы вспомнил о том, каким я тебя подобрала! Еле живой инвалид, пьяная развалина, мастурбатор! Откуда что взялось? Плечики-то расправились! Вместо кровавых помоев во рту металлокерамика. Нет, ты мне скажи, скажи когда тебе в последний раз снился Кандагар? Что молчишь?.. Не я ли сушила простыни, когда ты ссался под себя?
— Послушай…
— …да, ты был голодранцем. Ты и сейчас голодранец…
«Неандерталец» снова ретировался в прокуренную берлогу. Замок на туалетной двери щелкнул. Лена подбежала к двери и со всей силы ударила ладонью по ней. В ответ — ни звука, лишь Пенни пискнула где-то на кухне. Но всё-таки стало легче.
— Я ухожу на работу, — спокойным голосом проговорила Лена.
В ответ снова тишина.
— Ну хорошо! Когда ты выйдешь, я снова постучу по твоему панцирю.
А потом случились новые досады: ремешок на обуви не хотел застегиваться, пояс юбки впивался в бока, ключ от входной двери спрятался в ворохе шарфов, небрежно сваленных на стуле в прихожей.
А потом — работа. Вездесущий запах эфира, бисеринки пота на лбу, надоедливое бормотание Эльвиры, напряженные лица пациентов. Ни хорошая анестезия, ни качественные расходники, ни современное оборудование — ничто не может уничтожить страха пациента перед стоматологическим кабинетом.
Под вечер явился старый аллергик, и они с Эльвирой битый час слушали его стоны и хрипы. Непереносимость зубоврачебного наркоза — большего невезения невозможно и вообразить.
Лена вернулась домой в десятом часу, когда «неандерталец» уже спал. Перед сном он, похоже, помирился с Пенни, потому что собака мирно дремала у него в ногах.
Наутро он выглядел виноватым. Бесшумно носил своё большое тело по квартире, изо всех сил стараясь не попадаться Лене под ноги. Холодные, рыбьи глаза его, как обычно в таких случаях, подернулись влагой и стали похожими на мартовские сосульки.
— Тебе к которому часу сегодня? — наконец решился заговорить он.
Лена долго не удостаивала «птеродактиля» ответом. Ему не раз и не два пришлось повторить свой тривиальный вопрос. Она варила кофе на кухне, смаковала коричневый, пахнущий корицей напиток, обернувшись спиной к опостылевшему семейному мирку, в котором и все корысти-то — она сама, «неандерталец» и собачонка. Он подошел сзади, попытался обнять. Он всегда так делал. Давно изведанная ею, но всё равно странная нежность огромного, утратившего силы зверя, вернула начавшее было затихать раздражение.
— В первую смену, — буркнула она. — А это значит, что мне надо уходить прямо сейчас. Понял? И я хочу допить кофе! Понял?.. Я работаю! Понял?
Он отступил, спрятав огромные руки за спину. Проклятая, хищная улыбка не покидала его лица. Он радуется её гневу. Он торжествует.
— Будь ты проклят! — прошипела она. — Ты разрушил мою жизнь!
Он исчез. Лена изумилась. Да, они прожили вместе пятнадцать лет, но она никогда не переставала удивляться этой его способности мгновенно исчезать и появляться. Она прожила треть жизни под одной крышей с животным. Диким, живучим, хищным, коварным животным.
— Птеродактиль, неандерталец, животное… — бормотала Лена, натягивая джинсы, и верная Пенни подлаивала ей.
Из-за двери доносились звуки музыки. Алена пыталась вспомнить название мелодии. Что-то испанское или итальянское?.. Травень и его Ленка на отдых обычно отправляются именно в те края. Позвонить или уйти? Ленки дома нет. Алена видела, как жена Травня выскочила из подъезда. Её рыжую курточку из беличьего меха невозможно не узнать.