Второй выход — стольный город. По реке, до самого города нельзя, она уходит на заход к Прилепским озерам, а затем, в студеное море. Можно сплавиться по Игреце, срубив плот, верст на двести в сторону Ивеля, а потом еще полторы сотни — по незнакомому пути. Вопрос: чем рубить плот? Как пройти пешком полторы сотни верст, не зная дороги? А в стольный город — очень надо! Там Вяхирь и Симак. Там матушка Романа. Там дружина, с которой можно возобновить поиски!
Да, остается только тракт! Когда — то князь объяснял и рисовал его и реку. Она хорошо запомнила, что тракт не отдаляется от неё, до поворота на заход, более чем на десять верст, почти полностью повторяя все её изгибы. Только бы выбраться на него, а там все просто. Купеческие обозы по нему ходят постоянно!
Все! Решение созрело и принято. Возле реки ей больше делать нечего!
Сразу за прибрежным ракитником, была узкая полоса сухой земли. Далее, в саженях десяти, начиналась полоса болотной травы. За ней — темная вода и редкие островки — кочки. Весенние разливы Ратыни, надежно защищали русло топкими глубинами. Не пройти!
Ольга, некоторое время стояла перед выбором: идти влево? Или вправо? Слева, в полуверсте, намечался хвойный подлесок, и она пошла влево. Где деревья — там твердая земля!
И тут повалило! Не просто повалило, а ПОВАЛИЛО! Ржание Бутона, она узнал бы, даже будучи без сознания. Но первым, из хилой растительности, вывалился Лука. В сажени за ним, приседающий на левую ногу — Бутон.
Рыданий воительница сдержать не смогла. Да и не пыталась! Стояла, обняв сразу обоих, и плечи ходили ходуном. Такого подарка у богов, она даже в мыслях просить не смела!
Взаимный восторг и неуемная радость схлынули не скоро. Но, всему хорошему, рано или поздно приходит конец. Когда запас слез иссяк, обратила внимание, что у Луки отсутствует левое ухо. Вместо него розовел подковообразный шрам. Раны у Бутона тоже затянулись. Судя по их виду, можно было предположить, что и конь и Лука побывали в переделках, примерно в одно и тоже время. Выходило, что между знакомством с пращей и возвращением её к жизни, прошло не менее трех — четырех суток!
В налучии, возле седла, она обнаружила свой лук и колчан заполненный стрелами. Верный Бутон ничего не утерял! На душе стало много спокойней. Лук и стрелы, в умелых руках — серьезное оружие.
В переметной суме обнаружился приличный кус вяленого мяса, сверху подпорченный водой, которая туда попала во время заплывов Бутона через реку. Это еще больше подняла настроение, несмотря на отсутствие хлеба. Жизнь начала приобретать цветные краски!
Наскоро перекусив (Лука отказался: видимо был не голоден), тронулись в путь. И еще до заката, хотя им пришлось по широкой дуге огибать болото, вышли к тракту. Волк, вывел их к нему, по самой короткой дороге. В какую сторону ехать — вопросов не возникало. Местность была уже езженой и знакомой, а Бутон был полон сил.
Начинало смеркаться, когда вдали, благодаря своему ночному зрению, Ольга различила очертания придорожного постоялого двора. Хотя, по пути сюда, дружина возле него не останавливалась, воительница хорошо помнила его высокие строения и широкое подворье. Если забыть о том, что у неё нет денег, то вопрос с ночлегом был решен!
Лука потрусил в небольшую рощицу, что была в саженях пятидесяти от постоялого двора, а Ольга направила Бутона к запертым на ночь воротам. На стук вышел, по виду, сам хозяин. Ростом он был на полторы головы выше воительницы и шире — в три раза. Огромное чрево не мог скрыть даже кожаный фартук, достающий почти до пят. За его спиной маячили две фигуры молодцев не меньшего роста, но более скромных по ширине. Повидимому — сыновья. У одного в руках зажат топорик на длинном топорище, у другого — боевая палица, вырезанная из цельного дуба. У хозяина, что — то топорщилось под фартуком. И это было правильно! В такой глуши — по другому, нельзя!
Открывать калитку, а тем более ворота, явно не спешили. Долго и внимательно рассматривали сквозь щели, припозднившегося, одиночного путника:
— Открывайте, люди добрые! На ночлег пустите? Мне даже еды не надо. Только бы голову притулить до утра! — За забором послышался удивленный голос хозяина:
— Баба что — ли? И одна, в такую пору! — Ответил кто — то из сыновей:
— Не а, не баба. Девка! А то, что одна — это точно. Я уже огляделся. Никого вокруг нет! — Опять голос старшего:
— Бывают же чудеса на свете. Девка! Ночью! И одна на тракте! Видать не робкого десятка птичка. Да и одета она в воинский доспех. Вон под рубахой легкая кольчужка поблескивает и лук к коню прилажен! Могет от нашей дружины отстала, что три дня назад мимо нас проходила? — Ольга во весь голос рассмеялась: