Мало кто в индустрии микросхем понимал, как GCA сможет восстановиться. Компания Intel, которую основал Нойс, в значительной степени зависела от Nikon, основного японского конкурента GCA. "Почему бы вам не приехать на один день", - предложил Симоне, надеясь убедить Нойса в том, что GCA все еще может производить передовую технику. Нойс согласился и, приехав в Массачусетс, решил в тот же день купить новейшее оборудование GCA на сумму 13 млн. долл. в рамках программы по распространению американского полупроводникового оборудования среди американских производителей микросхем и стимулированию их к приобретению большего количества инструментов отечественного производства.
Компания Sematech сделала огромную ставку на GCA, предоставив ей контракты на производство оборудования для глубокой ультрафиолетовой литографии, которое находилось на переднем крае возможностей отрасли. GCA превзошла все ожидания, оправдав свою репутацию технологического гения. Вскоре независимые отраслевые аналитики стали называть новейшие степперы GCA "лучшими в мире". Компания даже получила награду за обслуживание клиентов, отбросив репутацию посредственности в этой области. Программное обеспечение, которым оснащались станки GCA, было намного лучше, чем у японских конкурентов компании. "Они опережали свое время", - вспоминает один из экспертов по литографии компании Texas Instruments, тестировавший новейшие машины GCA.
Но у GCA все еще не было жизнеспособной бизнес-модели. Быть "впереди своего времени" - это хорошо для ученых, но не обязательно для производственных компаний, стремящихся к продажам. Заказчики уже привыкли к оборудованию конкурентов, таких как Nikon, Canon и ASML, и не хотели рисковать, приобретая новые и незнакомые инструменты от компании, будущее которой было неопределенным. В случае банкротства GCA заказчики могли столкнуться с трудностями в приобретении запасных частей. Если не удастся убедить крупного заказчика подписать с GCA крупный контракт, компания окажется на грани краха. В период с 1988 по 1992 год она потеряла 30 млн. долларов, несмотря на 70 млн. долларов поддержки со стороны Sematech. Даже Нойс не смог убедить Intel, компанию, которую он основал, перейти на от Nikon.
В 1990 г. Нойс, самый большой сторонник GCA в Sematech, умер от сердечного приступа после утреннего купания. Он создал компании Fairchild и Intel, изобрел интегральную схему, выпустил в продажу микросхемы DRAM и микропроцессоры, которые лежат в основе всех современных вычислений. Однако литография оказалась невосприимчивой к магии Нойса. К 1993 г. владелец GCA, компания General Signal, объявила, что продаст GCA или закроет ее. Время шло к назначенному сроку, а покупатель все не находился. Компания Sematech, уже предоставившая GCA многомиллионное финансирование, приняла решение о прекращении деятельности. GCA в последний раз обратилась за помощью к правительству, и высшие должностные лица, отвечающие за национальную безопасность, рассмотрели вопрос о необходимости спасения GCA для внешней политики США. Они пришли к выводу, что ничего нельзя сделать. Компания закрыла свои двери и распродала оборудование, присоединившись к длинному списку фирм, побежденных японской конкуренцией.
Глава 20. Япония, которая умеет говорить «нет»
Десятилетиями зарабатывая миллионы на продаже американцам электроники, Акио Морита из компании Sony начал замечать в своих американских друзьях "некоторое высокомерие". Когда в 1950-х годах он впервые лицензировал транзисторную технологию, США были мировым технологическим лидером. С тех пор Америка сталкивалась с кризисом за кризисом. Катастрофическая война во Вьетнаме, расовая напряженность, городские беспорядки, унижение Уотергейта, десятилетие стагфляции, огромный торговый дефицит, а теперь еще и промышленный спад. После каждого нового потрясения привлекательность Америки ослабевала.
Во время своей первой поездки за границу в 1953 г. Морита увидел Америку как страну, "в которой, казалось, есть все". Ему подали мороженое с крошечным бумажным зонтиком на верхушке. "Это из вашей страны", - сказал ему официант, унизительно напоминая о том, насколько отсталой была Япония. Однако три десятилетия спустя все изменилось. Нью-Йорк показался Морите "гламурным" во время его первого визита в 1950-х годах. Теперь он стал грязным, криминальным и обанкротившимся.
Sony, тем временем, стала глобальным брендом. Морита переосмыслил имидж Японии за рубежом. Страна перестала восприниматься как производитель бумажных зонтиков для мороженого. Теперь она производила самые высокотехнологичные товары в мире. Морита, чья семья владела крупным пакетом акций Sony, разбогател. У него была мощная сеть друзей на Уолл-стрит и в Вашингтоне. Он овладел искусством нью-йоркского званого ужина так же скрупулезно, как другие японцы подходят к традиционной чайной церемонии. Всякий раз, когда Морита бывал в Нью-Йорке, он принимал богатых и знаменитых людей города в своей квартире на углу 82-й и Пятой улиц, прямо напротив Метрополитен-музея. Жена Мориты Йошико даже написала книгу под названием "Мои мысли о домашних развлечениях", в которой объяснила незнакомым японским читателям американские обычаи проведения званых обедов. (Кимоно не рекомендуется надевать, "когда все одеты одинаково, гармония усиливается").