Стратегия Чанга была проста: сделать так, как сделала TSMC. На Тайване TSMC нанимала лучших инженеров, которых только могла найти, в идеале - с опытом работы в американских или других передовых компаниях, производящих микросхемы. TSMC покупала лучшие инструменты, которые могла себе позволить. Она уделяла большое внимание обучению своих сотрудников передовым методам работы в отрасли. При этом она использовала все налоговые и субсидиарные льготы, которые готово было предоставить правительство Тайваня.
SMIC неукоснительно следовал этой "дорожной карте". Она активно нанимала сотрудников из зарубежных производителей микросхем, особенно из Тайваня. В течение первого десятилетия работы треть инженерного персонала SMIC была нанята из-за рубежа. В 2001 году, по данным аналитика Дуга Фуллера, в SMIC работало 650 местных инженеров против 393, набранных из-за рубежа, в основном из Тайваня и США. К концу десятилетия примерно треть инженерно-технических работников нанималась из-за рубежа. В компании даже появился лозунг: "Один старый сотрудник приносит двух новых", подчеркивающий необходимость привлечения опытных иностранных сотрудников для помощи местным инженерам в обучении. Местные инженеры SMIC быстро учились и вскоре были признаны настолько способными, что стали получать предложения о работе от зарубежных производителей микросхем. Успех компании в освоении отечественных технологий стал возможен только благодаря этой иностранной рабочей силе.
Как и другие китайские компании, начинающие производство микросхем, SMIC пользовалась широкой государственной поддержкой, например, пятилетними налоговыми каникулами для корпораций и снижением налога с продаж на микросхемы, продаваемые в Китае. SMIC пользовалась этими льготами, но поначалу не зависела от них. В отличие от конкурентов, которые больше внимания уделяли найму детей политиков, а не качеству производства, Чанг наращивал производственные мощности и внедрял технологии, которые были близки к передовым. К концу 2000-х годов SMIC отставала от мировых технологических лидеров всего на пару лет. Казалось, что компания находится на пути к тому, чтобы стать первоклассным литейным заводом, способным в перспективе составить угрозу TSMC. Вскоре Ричард Чанг получил контракты на создание микросхем для таких лидеров отрасли, как его бывший работодатель Texas Instruments. В 2004 году SMIC разместила свои акции на Нью-Йоркской фондовой бирже.
Теперь у TSMC появилась конкуренция со стороны нескольких литейных заводов в разных странах Восточной Азии. Сингапурская Chartered Semiconductor, тайваньские UMC и Vanguard Semiconductor, а также южнокорейская Samsung, которая вошла в литейный бизнес в 2005 г., также конкурировали с TSMC за производство микросхем, разработанных в других странах. Большинство этих компаний субсидируются правительствами своих стран, но это удешевляет производство микросхем, что выгодно в основном американским разработчикам полупроводниковых систем, которых они обслуживают. В то же время компании, не имеющие фабрик, находились на ранних стадиях запуска нового революционного продукта, насыщенного сложными микросхемами, - смартфона. Перевод производства на периферию снизил производственные затраты и подстегнул конкуренцию. Потребители получили выгоду от низких цен и от ранее немыслимых устройств. Разве не так должна была работать глобализация?
Глава 32. Литографические войны
Когда в 1992 г. Джон Каррутерс сидел в комнате для совещаний в штаб-квартире Intel в Санта-Кларе (Калифорния), он не ожидал, что попросить у генерального директора Intel Энди Гроува 200 млн. долл. будет так просто. Будучи руководителем научно-исследовательских работ Intel, Каррутерс привык делать большие ставки. Некоторые из них срабатывали, другие - нет, но инженеры Intel имели такой же высокий коэффициент полезного действия, как и все остальные в отрасли. К 1992 году Intel снова стала крупнейшим в мире производителем микросхем благодаря решению Гроува сосредоточить усилия на микропроцессорах для персональных компьютеров. У компании было много денег, и она, как и прежде, следовала закону Мура.
Однако запрос Каррутерса выходил далеко за рамки обычных научно-исследовательских проектов. Как и все остальные представители отрасли, Каррутерс понимал, что существующие методы литографии скоро не позволят создавать все более мелкие микросхемы, необходимые для полупроводников нового поколения. Компании, занимающиеся литографией, начали разрабатывать инструменты, использующие глубокий ультрафиолетовый свет с длиной волны 248 или 193 нанометра, невидимый для человеческого глаза. Но пройдет немного времени, и производители микросхем потребуют еще большей точности литографии. Он хотел использовать "экстремальный ультрафиолет" (EUV) с длиной волны 13,5 нанометров. Чем меньше длина волны, тем меньшие элементы можно вырезать на микросхемах. Была только одна проблема: большинство людей считали, что ультрафиолетовое излучение невозможно для массового производства.