«И гори оно все огнем, но будь моя воля – я бы ей тоже лучше брак предложил, чем совместную операцию в особо лунную ночь!» – выдал в сердцах и открыл дверь одного из многих переговорных кабинетов МАРАП. Огляделся вокруг: полуподвальное помещение, отсутствие окон, звукоизоляция… и вся группа уже в сборе. Доусон со скрещенными на груди руками сидела на краешке стола и с откровенным укором смотрела мне в глаза. А ведь я не так сильно опоздал.
– Леди, – с неизменной улыбкой склонил голову к плечу.
«Да чтоб ты язык прикусил!» – отразилось у нее на лице.
– Присаживайтесь, лорд Тант, – не попросила – приказала девчонка сквозь зубы. – Мы вас прямо заждались уже!
И сколько цинизма было в таком коротком предложении!
«Ядом не подавись!» – посоветовал одними глазами, опускаясь в кресло напротив развернутой во всю стену голографической карты. Кажется, у нас сейчас будет инструктаж. Что ж, послушаем!
Доусон нахмурилась под моим взглядом, потом глубоко вздохнула и выпрямилась. Подошла к карте, подняла руку… и тут мне на плечо легла узкая ладонь, а на ухо прозвучало:
– Слышишь, майор!
Да лучше бы не слышал! У этой водяницы ни страха, ни воспитания. Кто ее учил так обращаться к старшему по званию?
Хотя это «приветствие» было еще ничего по сравнению с тем, что Вейлинг выдала следом:
– Почему у меня нет твоей медкнижки, волк?
Скосил на нее глаза:
– Потому что у меня свой лечащий врач.
– Да хоть своя частная клиника! – отрезала водяница. – Я – медик в этой группе. Ты – ее почетный член. Вынь и положь медкарту мне на стол.
Мимоходом заметил, как расплылась в улыбке Доусон. Покачал головой: вот не умеет девчонка делать вид, что ни при чем! Старается изо всех сил – с такой интонацией начала толкать монолог, словно вдруг оказалась на театральных подмостках, но улыбается при этом так, что я со своего места вижу ее зубы мудрости!
– Ну так что? – еще раз хлопнула меня по плечу водяница. – Когда файл пришлешь?
Медленно повернул к ней лицо. Секунд двадцать пытался испепелить взглядом – не удалось. Даже напугать не получилось: блондинка смотрела на меня так, будто видела не оборотня-майора, а отдельно взятый организм. Вот прямо по порядку: печень, легкие, скелет. Да я почти ощутил, как она мысленно делает мне томографию мозга!
– Зачем тебе мой файл, Вейлинг? – заломил бровь. – Если бы я был болен, меня не приставили бы наблюдателем к твоей группе.
Она хлопнула ресницами и ответила:
– Ну так тебе уже сто один год, майор!
– И?
– Не мальчик уже, – развела она руками. – Хроники небось проявиться успели?
Почувствовал, как челюсть под действием гравитации ползет вниз:
– Чего?!
– Того! – отрезала Вейлинг. – Не важно, болен ты сейчас или нет. Тебя завтра подстрелят – мне кровь чем останавливать прикажешь? Вдруг у тебя на гемостатики аллергия?
Скрипнул зубами:
– У меня нет аллергии!
Блондинка скривилась:
– Вот только не надо! У всех есть на что-то аллергия! На лекарства, на пыльцу, на шерсть…
– Я оборотень!
– Ну ладно, не на шерсть! – отмахнулась Вейлинг. – Но книжка все равно нужна. В твоем возрасте тебя следует держать под постоянным наблюдением.
– В моем возрасте?! – прорычал, даже слегка теряясь от подобного бесстрашия. Нет, я всегда знал, что медики – это такая себе особая каста. Их приписывают к группе, но они никогда не входят в нее по-настоящему. Подчиняются лидеру, но оставляют за собой право принимать самостоятельные решения. И если медик посчитает нужным, он может оспорить решение командира. Но только по вопросам, которые напрямую касаются зоны его ответственности. Комплектации группы для выполнения определенных типов заданий, например. Или оправки своих пациентов на осмотр. Но даже самые ответственные из них должны понимать, что одно дело – выполнять свою работу, и совсем другое – нарываться на неприятности, обзывая волка в самом расцвете сил старым и больным! Да как у нее вообще язык повернулся?!