Да, не одни немцы понимали всю важность того выступа, что образовывала Восточная Пруссия. Этот, нависающий над правым флангом вообще всей русской армии, "дамоклов меч" давно уже следовало бы ликвидировать. Однако сказать было куда проще, нежели сделать. Те бои, что имели место на ее территории в начале войны, уже к концу 1914 года перестали восприниматься, как изрядно кровавые. Все то время пока на юге шла борьба за Голицию, здесь тоже не смолкали выстрелы и рокоты артиллерийской канонады. Полки и дивизии с обеих сторон стачивались за считанные дни и если бы не постоянно подтягиваемые подкрепления, уже к Рождеству здесь попросту некому было бы воевать, столь высокой оказалась убыль личного состава. Тем не менее, армии, что вступили здесь в противостояние еще в августе, до сих пор продолжали существовать, все глубже вгрызаясь в землю, выстраивая непреодолимые оборонительные позиции. Не в последнюю очередь благодаря русской авиации, что даже после убытия добровольцев продолжила сокращать преимущество немцев в артиллерии. Пусть не столь успешно, как пионеры этого дела. Но, тем не менее.
Вообще, как-то так вышло, что именно Восточная Пруссия изначально стала неким испытательным полигоном для нового рода войск. Причем, с обеих сторон. И убытие добровольцев лишь на время позволило снизить накал битвы за небеса, ведь на их место уже в октябре пришел созданный в срочном порядке 2-й авиационный полк легких бомбардировщиков, чьи пилоты и машины, наряду с пехотой, сгорали, иногда в прямом смысле этого слова, в не прекращающихся боях. Именно постоянные потери на этом фронте до сих пор не позволяли ИВВФ восстановить довоенное количество действующих аэропланов и летчиков. Но уже очень скоро все должно было измениться. Ведь именно для этого сюда и начали стягивать все доступные резервы в ожидании очередного чуда, что обещали подарить своей стране показавшие себя исключительно с лучшей стороны авиаторы.
А пока в России в очередной раз готовились удивлять немцев, те, в свою очередь, предпринимали попытки учиться на собственных ошибках. Вот только причины неудач на западном и восточном фронтах носили совершенно разный характер, отчего многие здравые идеи, как младших офицеров, так и конструкторов с производственниками, не находили должного понимания у генералитета.
Не смотря на одну из лидирующих позиций в плане машино- и двигателестроения, а также наличия огромного количества бронированных машин у стран Антанты, Германская империя в иной истории, как специально, не желала заниматься собственным производством подобной техники. При том, что трофейную ее армия использовала с превеликим удовольствием. То же касалось и авиации. Если истребители появились в рядах противоборствующих сторон практически одновременно, то тяжелым бомбардировщикам немцы до последнего предпочитали неуклюжие дирижабли. Чем именно было вызвано столь странное поведение, могли знать только лица, принимавшие подобные решения, и в складывающихся ныне обстоятельствах они опять же не видели того, за чем было будущее военной науки. Лишь организация ложных артиллерийских позиций из деревянных муляжей, да некоторое усиление средств ПВО, стали теми шагами, на которые согласилась пойти кайзеровская армия.
Впрочем, не отказались немцы и от испытаний собственных аэропланов в качестве бомбардировщиков, что весьма быстро выявило полнейшую невозможность их применения в данной роли. Во всяком случае, в той же мере, как это делали русские со своим У-2. Ни Альбатрос В1, ни Авиатик Р-14, ни LVG DIV, не смогли поднять в воздух хотя бы сотню килограмм бомбовой нагрузки, не смотря на внешнее сходство и общую схожесть характеристик с русским бипланом. Да и оборонительное пулеметное вооружение устанавливать на них не выходило, так как в задней кабине располагался как раз таки пилот. Переделывать же эти машины на новый лад не имело смысла в силу целого букета недостатков конструкции. Лишь построенный пока что в единственном экземпляре двухмоторный биплан G.U.H. II, мог сравниться по бомбовой нагрузке с У-2, и даже превзойти русскую машину по максимальной дальности полета. Вот только русский самолет уже был запущен в серийное производство и не первый месяц воевал на фронтах, тогда как первый немецкий бомбардировщик лишь прибыл в Восточную Пруссию для испытаний в боевых условиях. Испытаний, которые еще надо было пережить. Впрочем, ряд совершенно верных выводов все же был сделан немцами и уже к началу весны 1915 года на заводе Фоккера поднялся в небо первый немецкий самолет, предназначенный для уничтожения себе подобных.