В девять часов утра — время самое подходящее: родители уже на работе — Маляка вынес во двор великолепный баскетбольный мяч, настоящий, купленный в Милане. Став в круг, мальчики начали играть. Конечно, пасы были короткими, места все-таки маловато, они ведь на самом-то деле не тренировались, а приступили к военным действиям по заранее разработанному плану.
Спустя пять минут во двор вышла тетя Худерова с полным тазом выстиранного белья и перекинутой через плечо веревкой. Камен направил точный крутой пас над тазом. Сделал это нарочно, согласно плану. Худерова остановилась и сердито посмотрела на играющих. Мальчики сразу же отошли к ограде. Странно! Она-то думала, что ребята продолжат игру, и тогда она им покажет! Неожиданные действия во время войны всегда вызывают смятение в стане противника.
Привязывая веревку, Худерова краем глаза посматривала на ребят, мирно устроившихся под черешней: что это они задумали?
Повесив белье, Худерова направилась к подъезду, то и дело оглядываясь. Дети оставались на том же месте, кроткие, смирные, подозрительно тихие. Странно! Взглянув еще раз во двор, она поднялась по лестнице. Никаких перемен! Вошла на кухню и стала чистить картошку, но что-то ее тревожило, и, хотя похолодало и подул ветер, она, чтобы не выпускать из поля зрения детей, вышла с картошкой на балкон.
— Картошку чистит, — шепнул один из мальчиков.
— Если нервы не выдержат, начнет кидать в нас чищеными картофелинами, — засмеялся Маляка.
Окончив свое занятие, Худерова убралась с балкона. Камен же вскочил с места и начал подкидывать мяч — женщина сразу высунулась из окна:
— Эй, не испачкайте белье!
— Не испачкаем, — успокоил ее Камен, — можете быть спокойны.
Какой милый и вежливый. Ох, неспроста это. Они что-то задумали, решила Худерова, но что?
Как только она скрылась, мальчики стали в круг, но мяч не бросали, чтобы не испачкать висящее белье. Только прыгали и громко переговаривались, время от времени посматривая на балкон: где же Худерова? Почему не появляется? На этот раз поведение противника вызвало растерянность у ребят.
Худерова тем временем наблюдала за ними из-за кухонной занавески. На губах ее играла злорадная усмешка: понятно, хотят обвести ее вокруг пальца. Еще посмотрим, кто кого!
На плите убежал суп, и она поспешила к кастрюле — все вокруг залило! Сердито ворча, женщина принялась вытирать плиту.
Мальчикам надоело бегать и прыгать, и они снова уселись под черешней: вести психологическую войну не так-то легко.
Тут из подъезда выбежали радостные братишки Камена, за ними показался и дедушка, подтянутый, нарядно одетый. Увидев дедушку таким франтом, Камен сразу понял, куда он собрался. В плане боевых действий на дедушку возлагалась особая дипломатическая миссия. Сейчас страшно подумать, что вчера вечером Камен чуть было не потерял в его лице союзника. Дело было так: родители ушли в гости, близнецы легли спать, а дедушка с Каменом сели играть в шахматы.
«Какие у тебя отношения с бабушкой Гинкой, дед?» — спросил Камен.
«В каком смысле?»
«Можешь ли ты убедить ее кое в чем?»
Дедушка шагнул королевской пешкой и, довольный своим ходом, лукаво посмотрел на Камена:
«В чем убедить? Шах!»
Камен закрылся конем.
«Ну вот, слону и отдохнуть надо, — дедушка взял белого слона. — А будешь думать о бабушке Гинке, возьму и ферзя. В чем я должен ее убедить?»
«Пусть она согласится на спортплощадку, — Камен пошел вторым конем: — Вилка!»
Дедушка огорчился: и в самом деле вилка. Тут он рассердился и внезапно вспылил:
«Хватит о спортплощадке! Я больше не играю», — и рукой смел все фигуры с доски.
Вот глупо-то вышло! Знал ведь Камен, как дедушка, играя в шахматы и нарды, переживает поражение… Да и ему самому всегда обидно проигрывать. Дедушка все на свете простит, но обыграть его в шахматы…
«Давай еще одну», — предложил Камен.
«Нет, нет, тебе пора спать».
Камен пошел было укладываться спать, но дедушка остановил его:
«Ну хорошо, еще одну, только не отвлекай меня всякими глупостями».
Эту партию Камен проиграл, дед тут же снова предложил:
«Давай еще одну, чтобы ты не думал, что я случайно выиграл».
На пятом ходу Камен отдал ферзя, на восьмом от его пешек осталось четыре, на двенадцатом последовал мат.
«Видишь, какая игра, когда не болтаешь попусту? А ты — бабушка Гинка да бабушка Гинка. Что ты хочешь от нее?»
Вот сейчас дедушка разодет, подтянут, словно уже заручился согласием бабушки Гинки и дело улажено.
— Не знаю, удастся ли тебе уговорить ее, — подзадорил дедушку Камен.
— Мне? Я две войны пережил, неужели от Гинки подпись не получу? — Дедушка решительно направился к соседнему подъезду, а Камен вернулся к товарищам.
— Атака по всем фронтам, — объявил он, потрогал одну из пеленок и крикнул: — Тетя Худе-е-ерова!
На этот раз соседка мгновенно появилась в окне.
— Все высохло, — сообщил Камен.
— Пусть еще посохнет.
— Хорошо.
Хоть бы слово против сказал!
— По три раза на дню стирает, — заметил Маляка. — Ее малышня только тем и занята, что трусы пачкает.
— Пусть себе пачкает! — махнул рукой один из мальчиков. — Мы ведем психологическую войну.
Тем временем дедушка Камена сидел в гостиной бабушки Гинки и рассматривал фотографии. Скучно, но что поделаешь. Бабушка Гинка встретила соседа сердечно, нисколько не удивившись его появлению.
— Дочь с зятем пишут? — любезно спросил дедушка.
Если бы знать, что это ее больное место! Она тут же притащила целую кипу писем и фотографий — дочь и зять под банановым деревом, дочь и зять садятся в новую машину, дочь и зять на веранде с видом на пальмовую рощу. Фотографии, которыми дочь с зятем как бы хотят сказать: «Посмотрите, как мы поживаем». Пока дедушка рассматривал фотографии, бабушка Гинка жаловалась:
— Три года как смотрю на эти карточки. А как я воз тяну, и не спросят. Пока Тончо был маленьким, ладно, а теперь нервов совсем не хватает…
Речь шла о пятилетием Тончо, который время от времени издавал воинственные кличи и сбивал мячиком целую армию солдатиков на ковре.
— И шлепки не помогают. Тончо!
— Попа-а-а-л, б-а-а! — Малыш продолжал сбивать оставшихся в строю солдатиков.
— Видишь, что тут поделаешь! И для чего это им все? Вернутся, ребенок их не узнает! Тогда маленьким был, теперь вырос… Мы в свое время радовались детям, а они — машинам. Мир, скажу я тебе, совсем с ума сошел. Да что говорить, ты и сам видишь. Твои-то здесь, детей на тебя не оставили…
Женщина строчила как пулемет, и дедушка понял: тут и словечка не вставишь. Несколько раз он пытался воспользоваться паузой, когда бабушка Гинка переводила дух, но ничего не получалось. В конце концов она вдруг опомнилась:
— Вижу я, тебе чего-то надо.
— Я тебе скажу…
Но бабушка Гинка перебила деда:
— Погоди, угощу тебя вареньем. Вот видишь, я и варенье сварила. Приедут мои весной, будет чем угостить. И зачем, спрашивается, надрываюсь? — и бабушка Гинка пошла за вареньем.
Тончо, пытаясь привлечь внимание дедушки, показал ему язык. Дедушка хотел было шлепнуть мальчонку по губам, он не любил баловства, но, помня о деле, с которым сюда пожаловал, тоже показал язык. Это понравилось Тончо.
— Хочешь, поиграем? — предложил он, притащив большой кожаный мяч. — У меня новый мячик.
— В баскетбол умеешь играть? — лукаво улыбнулся дедушка, решив с помощью Тончо достичь цели.
— А как? — Тончо сунул деду солдатика. — Я дарю его тебе.
— Надо забросить мяч в кольцо — корзиной называется. Хочешь, покажу?