– Артиллерия бьет по своим… недолет, перелет, недолет… по своим артиллерия бьет. Так вот значит, про что Межиров писал.
Потом в расположение «Востока» явился подполковник, командовавший дивизионом «САУшек», так точно лупивших по «Востоку» минут тридцать. Пришел извиняться. На его счету двое раненных ямадаевцев. Чем закончатся извинения он не знал. Губы его дрожали, трусил, – кто их знает этих чеченцев, говорят они за своих…
Ямадаев выслушал его спокойно.
– Ну, да. На войне и такое бывает… Не переживай, – Ильхамд уллиля, двухсотых из-за тебя нет.
Уже в Москве задним числом до меня дошло, что «дружественный огонь» – издержки лукавой недоговоренности про Квемо Хвити и Земо Никози. Артиллеристам передали реальные координаты грузинских позиций в Земо Никози, а сами в то же время врали наверх, что находятся в Квемо Хвити. Желали скрыть форсирование границы без команды. Подполковник лупил по селу, будучи уверенным, что мы в шести километрах от него.
Хорошо, что в любой грузинской хате обязательно есть обширный погреб, где можно отсидеться …
Мне тогда достался отличный подвал с бетонным перекрытием в грузинском зажиточном доме. Кроме меня здесь укрылись еще трое чеченских спецназовцев. Один из них, Ибрагим, ранен, ступня разворочена осколком гаубичного снаряда.
Снимают берц. Кровь бодрой струйкой льется на земляной пол. Его перевязывают, бинты сразу же промокают. Накручивают на ногу еще несколько слоев, все равно кровь просачивается сквозь марлю, расцвечивая веселыми алыми разводами высовывающиеся из-под повязки мертвенно-бледные пальцы с посиневшими ногтями. Ибрагима оттаскивают подальше от входа под защиту каменных стен. Он хмур, сердит и спокоен. Обычно так держаться люди, некстати порезавшиеся во время работы. Даже отмахивается от помощи, и перескакивает сам на одной ноге.
Тут же в подвале бойцы обнаруживают трехлитровые банки грушевого компота. В секунду пробиты в крышке две дырки и банка пошла по кругу. Компот отличный, холодный, в меру сладкий. Ибрагиму не дают, говорят, раненым пить не следует. Происходит короткая дискуссия: пить не следует всем раненым, или только тем, кому попало в живот, Ибрагиму больше нравиться второй вариант, но считавшийся старшим в этой группе Асламбек, ставит точку в споре:
– Если можешь потерпеть, – потерпи.
Один из чеченских спецназовцев утолив жажду, вытащил из кармана сторублевку, небрежно бросил ее на полку с банками и с не передаваемым выражением процедил:
– И пусть ни одна сука не скажет, что я тут мародерствовал!
Ибрагим расхохотался:
– Сто рублей за банку? Да теперь мы имеем право выпить весь компот в этом доме!
Ямадаевцы, за которыми закрепилась репутация головорезов и беспредельщиков, на самом деле, воюют, практически соблюдая западные этические нормы. У них это вроде особых понтов, – смотрите, какой, я, крутой и благородный. Ребята на полном серьезе обсуждали, можно ли помочиться в углу, если очень хочется, или не стоит гадить в чужом жилом доме. Решили, что лучше потерпеть.
Асламбек закуривает и угощает меня. Несмотря на то, что дом сотрясается от разрывов и на верхних этажах что-то рушиться, ему охота поболтать со свежим человеком. Свежий это я.
– Ты журналист? На каком канале работаешь? Ах, ты пишешь в журнал? Жаль, а то я спросить хотел… Вот перед самой войной по телевизору кино показывали про то, как кавказцы за русских воевали…
Действительно, я с огромным удовольствием в самом начале августа еженедельно смотрел на канале НТВ цикл документальных фильмов «Кавказцы в войнах России». И аккурат 7-го, в самый канун войны, транслировали второй из этих фильмов: «Дикая дивизия». Горцы мчались в развевающихся бурках, размахивали саблями, и рубали противника во славу русского государя… Я одним глазом пялился на экран и собирал рюкзак: фотоаппарат, два диктофона, ноутбук, зарядку для мобильника, трусы, носки… Мне и в голову не приходило, что всего через три дня я увижу сегодняшнюю «Дикую дивизию».
Оказывается, Асламбек тоже смотрел это документальное кино.
– Ну, согласись, журналист, это же не может быть совпадением. Сначала фильм про это, а через день русские с грузинами машутся, а мы в авангарде. Впереди всех, на русской стороне, вроде той «Дикой дивизии». Конечно, генералы знали, что война вот-вот начнется и специально заказали трансляцию. Это они нам так напоминали, что раньше мы тоже за Россию воевали. Вроде как подбадривали нас. Не согласен, журналист, а?
Асламбек выслушал все возражения, хмыкнул, и полез смотреть, что происходит на улице. Переубедить его мне не удалось.
Уходя, по-отечески предупредил:
– Ты, журналист, будь тут осторожнее. По подвалу не шарахайся без нужды и ничего не бери. Бывает, подвалы минируют. У меня так два друга погибли…
Наконец, «дружественный огонь» стих. Артиллерия 693-го полка получила новые координаты и довольно успешно стала молотить по грузинским батареям. Не то, чтоб грузин подавили совсем, но их артобстрел стал менее плотным.
Собственно это и было основной задачей «Востока», который, вообще-то а военная разведка и его задача лишь имитировать атаку, выявляя огневые точки противника. В качестве штурмовой группы батальон работал по совместительству.
– Просто больше некому было, – сказал мне «Снег» после боя, – Мы же на самом деле не под это заточены. Мы простые диверсанты, – так, языка взять, взрыв в тылу организовать, засаду устроить. А для того, чем мы тут занимались, нужна иная штатная комплектация: спецредства, саперы, инженерное подразделение…
Однако ямадаевцы справлялись успешно и без спецсредств. Мы еще сидели в подвале сотрясавшимся от разрывов, а на улице вдруг бибикнул клаксон. Спустя секунду в подвал вошел Висходжи – водитель штабного ямодаевского «Баргузина». Этот микроавтобус востоковцам, выдали лишь в Цхинвали за неимением ничего более приспособленного. В руке Висходжи держал абсолютно не уместный здесь шикарный кожаный портфель, в котором Сулим носил штабную документацию и батальонную кассу. Он не рискнул оставить ценный груз в машине без присмотра.
«Баргузин» был пригнан сюда прямо под обстрелом, чтобы вывести раненного. Ибрагим резво допрыгал на одной ноге до машины, и микроавтобус умчался назад.
За полгода до начала войны. Гудермес
А вообще, батальон чеченского спецназа «Восток», – совсем не обычное подразделение. Этот отряд, сформирован из чеченцев-партизан, перешедших в самом начале Второй чеченской войны на сторону федералов.
Формально «Восток» приписан к 291-му мотострелковому полку 42-й мотострелковой дивизии. Но на деле это вполне самостоятельное подразделение. Работает оно по командам из Объединенной группировки войск, штаба Северо-Кавказского военного округа, или даже напрямую из Москвы.
Командир батальона Сулим Ямодаев, лет десять назад был крутым полевым командиром. Считался самым молодым бригадным генералом в независимой Ичкерии, имел плохие отношения с «ваххабитом» Басаевым и покровительствовал «традиционному» суфию Ахмаду Кадырову. В те годы нынешний президент Чечни Кадыров-младший считал сфотографироваться рядом с Ямадаевым за честь. Племянник Сулима показывал мне одну такую фотографию на своем мобильнике. Будущий комбат вальяжно развалился в автомобиле и выглядывал в приспущенное окно. Рыжеватый юноша, будущий чеченский президент, скромно пристроился рядом с дверцей машины.