Сорокалетняя Татьяна Артемова, акушер-гинеколог по профессии, к первой беременности в позднем возрасте отнеслась с гипертрофированной щепетильностью. Уволилась с работы, на обследования ездила в областной Центр матери и ребенка, отдыхала в санаториях. Знакомые не сильно удивились, что на последнем месяце беременности Татьяне взбрело в голову жить в сосновом лесу.
Евгений Петрович привез жене продукты. Его водитель, рядовой-срочник в бронежилете, остался в машине и наблюдал, как подтянутый моложавый полковник обнимает раздувшуюся женщину.
— Скоро? — спросил Евгений супругу.
— Вот-вот, — со светлой улыбкой ответила Татьяна.
— Справишься?
— Я столько родов приняла. Ты с нами пообедаешь?
Муж неопределенно пожал плечами, и жена ринулась хлопотать на кухню. Полковник зашел в дом. Кинул ободряющий взгляд жене, проходя мимо кухни, и открыл дверь в дальнюю комнату.
Там на коврике у кровати стояла на четвереньках молодая женщина в просторном пестром сарафане. Она выгнула спину вверх и опустила голову, прижала подбородок к груди и застыла так на некоторое время. Полковник наблюдал за ней сзади. Затем женщина прогнула спину вниз, задрала носик вверх и скосила лукавый взгляд на Артемова:
— Здравствуйте, Евгений Петрович.
— Привет, Юля.
— Гимнастика для беременных, — пояснила Юля и легла на бок, накрыв ладошкой большой живот. — Потрогай. Тебя почувствовал, ножкой сучит.
Артемов опустился на колени рядом с беременной женщиной, коснулся ладонью ее живота, почувствовал толчок. Суровое лицо военного просветлело:
— И правда.
Юля ответила блудливой улыбкой, накрыла его ладонь своею и потянула вниз к промежности, нашептывая:
— Женя, хочешь меня? Как раньше.
— Раньше ты за деньги, — некстати вспомнил он.
Юля не смутилась:
— И сейчас не даром.
— Нет, тебе нельзя.
— На боку сзади можно, — искушала Юля. — Татьяна пятнадцать минут будет курицу жарить, а ты за пять управишься.
Артемов опустил взгляд. Пышная Юлькина грудь с глубокой ложбинкой вываливалась из-под сарафана. Так и хотелось запустить туда пальцы, сжать нежную плоть, прильнуть телом. Юлька бы раскрылась, подзадорила — она умеет.
У его жены Тани и грудь была меньше и задор напрочь отсутствовал. Уже долгие годы секс с ней был по расписанию, как работа, лишь бы супруга забеременела. Попытки разнообразить любовные игры пресекались. «Найди себе проститутку!», — в сердцах заявляла жена.
И он нашел. Во время командировки в Белгород Артемов клюнул на пышную грудь, открытые губы и обещающий взгляд девчонки с фотографии. Девушкой по вызову оказалась Юля Савенко. С ней всё было иначе. Взгляд — сладкий соблазн, прикосновения — чувственная игра, секс — бешенный взрыв.
«Бес попутал», — ругал себя полковник, вызывая Юлю второй раз. «А может ангел подсказал», — оправдывался позже.
Юля, лежа на коврике, чуть толкнула его ногой и пожурила:
— Какой ты скучный.
Сказала так, чтобы раззадорить. И руку его переместила на грудь. Она без слов угадывала мужские желания. Артемов сжал женскую плоть, засопел. В конце концов он ничем не рискует. Татьяна, если услышит, не войдет, а если увидит, отвернется. Жена не станет никого нервировать, ведь цель так близко. И он прижался к Юле сзади, она подалась к нему ягодицами.
Зазвонил телефон. Мелодия — «Прощание славянки». Полковник выхватил трубку из кармана — звонки из воинской части нельзя игнорировать.
— Полковник Артемов!
— Товарищ полковник, обесточена часть и военный городок. Перевели на резервное питание.
— Обстрел?
— Диверсия на ЛЭП.
— Выезжаю! Информировать обо всех изменениях.
Артемов вскочил, надел фуражку, вышел из комнаты. Жене офицера достаточно было взглянуть на его лицо:
— Не пообедаешь?
— В части ЧП. Мне надо ехать.
— Что-то серьезное?
— Главное, что у вас тихо.
Полковник выбежал во двор, на ходу крикнул водителю:
— Заводи!
Жена вышла на крыльцо и приподняла руку для прощания. В женских глазах читалась тревога. Другая пара более молодых глаз провожала Артемова из окна, прячась за занавеской.
Евгений Петрович, успевший дойти до калитки, о чем-то вспомнил и вернулся к Татьяне. Протянул пистолет:
— Помнишь, как стрелять?
— Ты учил.
— Держи при себе. И дверь в дом закрой.
УАЗ тронулся. Полковник сменил фуражку на кевларовый шлем, надел бронежилет и положил на колени автомат. В последнее время противник активизировался в приграничной полосе.