— С этим непонятки. «Вагнера» в Минобороны не жалуют.
— С чего вас любить, если вы против народа пошли?
— А про Попасную, да Соледар с Бахмутом народ забыл?
— Документы показывай!
— Дома бумаги.
— А шо карман оттопыривается? Куртку распахни. Медленно.
Штанько раздвинул полы военной куртки, и майор заметил во внутреннем кармане рукоять пистолета.
— Опаньки! — Мешков выдернул пистолет и рассмотрел: — «Glock 26» для скрытого ношения! Без предохранителя: выхватил-стреляй!
— Наградной.
— А где приказ о награждении?
— Не мой, командира. Он вручил мне, умирая.
— И таблички с фамилией нет.
— Не до табличек там. Видишь вагнеровскую эмблему?
Рукоять пистолета украшала круглая эмблема с перекрещенными мечами, звездой в центре и надписью по кругу: «ЧВК Вагнер. Кровь. Честь. Родина. Отвага».
— Ствол изымаю! — объявил Мешков. — Гражданским оружие не положено.
— Я уж забыл, шо такое гражданка. Ем и сплю с оружием, — равнодушно ответил Штанько.
— Там ты может и в отхожее место с гранатой, а у нас мирная жизнь.
— За мир будешь погорельцам рассказывать, у которых дома бомбанули.
— Демагогию не разводи! Какого лешего ты к матери Войтенко приперся?
— Деньги принес, которые по суду назначены.
— Отдал? И шо сидишь, людей пугаешь?
— Для порядка нужна расписка, а баба в ор ударилась.
— Документик желаешь. Оформим. Семени ногами в машину, чтобы гражданам пейзаж не портить.
Мешков отвел Штанько к «Патриоту», указал на заднее сиденье и, когда тот садился, ловко перехватил правую руку и пристегнул наручниками к держателю.
— Для порядка, — пояснил оперативник. — Жди! Поедем глянем твои документы.
Штанько кривой усмешкой проводил майора. Олег Николаевич поднялся в квартиру Войтенко, успокоил женщину, пересчитал полученные от Штанько деньги и разъяснил, какую бумагу ей требуется написать.
Пока Раиса Петровна корпела над распиской к ней заглянула знакомая, Лидия Владимировна Жабровец. Дверь гостье открыл Колесников. Взволнованная женщина бесцеремонно отстранила лейтенанта и ринулась к хозяйке.
— Рая, где моя Настена? Вчера умахнула с твоим Борькой — и нема!
— А шо, мой Борька твоей Настене не чета?
— Она девка. Шо люди скажут?
— Не знаю, шо люди, а я тебе, Лида, шепну: мой Борька колечко у меня выпросил.
— Какое колечко? — заинтересовалась Жабровец.
— Фамильное. Моей мамки, его бабушки.
Раиса Петровна подвела Лидию Владимировну к старой фотографии в рамке на стене, где благочинная невеста прижимала руку к подвенечному платью, а на ее безымянном пальце хорошо просматривалось широкое кольцо с тремя камушками по диагонали.
— Обручальное, — ахнула Лида.
— С гранатами, кристаллами любви. И дома до сих пор ни Борьки, ни колечка.
— И где ж наши детки?
— Деток делают! — подмигнула Войтенко.
— Не дури, Рая. Ты Борьке звонила?
— Телефон недоступен.
— И у моей тож. — Лидия Владимировна тяжко вздохнула: — Ну где они?
— Борька баньку в Орловке мастерил, справная получилась. Оттудова всех отселили, он банькой пользуется. А телефоны разрядились. Вот свет зараз наладят…
Жабровец покивала, успокаивая себя, но все-таки обратилась к Мешкову:
— Олег Мыколаевич, ты ж на колесах. Може заедешь в Орловку, шуганешь молодых. А то сердце шо-то…
— Настена и Борька не дети уже, объявятся, — успокоил Мешков. — Мне нынче со Штанько разбираться.
— В тюрьму его! — встрепенулась Войтенко. — Деньгами, ирод, думал задобрить. Нет!
— Раиса Петровна, бумагу написали? Забираю. А Борьке скажи, чтоб не лез на рожон со Штанько. — В дверях майор окликнул поникшего лейтенанта: — Колесников, шо застыл? За мной!
Игорь спускался по ступеням и обреченно нашептывал стихи:
— Красивая девчонка, наивный ясный взгляд. С красивою девчонкой быть каждый рядом рад.
Мешков знал, что лейтенант сочиняет в рифму, но не понимал этой блажи. Зато раскусил причину грусти молодого сотрудника.
— Игорь, ты на Настену Войтенко глаз положил?
Лейтенант продолжал бормотать рождающиеся строки:
— Красивая девчонка, открытая душа. А жизнь наносит раны, как лезвие ножа.
— Ты глаз положил, а Борька колечко предъявил и болт в придачу. Аргумент ребром! — подзадоривал старший товарищ.
— Думаете, они и правда всю ночь в бане?
— Испытывают на прочность. А ты шо мялся? Резьба не подошла? — Мешков засмеялся.
— Да ну вас!
— Я вот думаю, если блондинки не догоняют, то и блондины не поспевают, — продолжал веселиться Мешков.