Но у машины его улыбка сползла с лица. Штанько сидел там же, где майор его оставил, но руки задержанного были свободны. Более того, Штанько с показной ленцой лузгал семечки и сплевывал шелуху через опущенное стекло.
— Семки в бардачке нашукал. Угостился. С браслетами неудобно, сунул в бардачок.
— И как ты их? — задал наивный вопрос оперативник. Мишка Штанько и в юности отличался изворотливостью, оставлять ему одну руку свободной оказалось опрометчиво.
— Олег, ты обещал отвезти домой. Погнали!
— В машине не сори, — только и нашел, что сказать Мешков.
Не успел он тронуться, как слева за домами раздался звук взрыва. Штанько среагировал первым:
— Арта с юго-запада! Еще вылет.
Противно заныла городская сирена предупреждения о ракетной опасности. Голос из уличных динамиков призывал: «Внимание! Ведется обстрел города Грайгород. Спуститесь в подвал или укрытие. Повторяю…»
— Опять, — с досадой проворчал Мешков.
— А ты балакал — мирный город. — Штанько вышвырнул семечки и указал на возвышающийся над деревьями кресты: — Гони к храму!
Встревоженный Игорь Колесников готов был выскочить из машины и тараторил инструкцию:
— При ракетной опасности покиньте автомобиль и используйте для укрытия цокольные этажи близлежащих зданий!
— Или подземные переходы, — дополнил инструкцию Мешков, переключая скорости.
Колесников осел. Подземных переходов в городе не было, да и цокольных этажей поблизости не наблюдалась, а церковь вот она — рядом. Под грохот новых прилетов и уханья в ответ нашей артиллерии подъехали к краснокирпичной ограде церкви.
— За мной! — крикнул Штанько, выскакивая из машины.
Он на ходу перекрестился и резво побежал, но не ко входу в собор, а вокруг здания. Мешков едва поспевал. Майор нашел бойца ЧВК сидящим на земле спиной к алтарю. Плюхнулся рядом, обхватил колени и спросил:
— Веришь в защиту бога?
— Мы за алтарем, а лупят с запада. Собор высокий, стены толстые. Коль будет прилет, то за оградой. Нижние осколки посекут забор, а верховые нам пофиг.
Подбежавший Колесников продолжал цитировать инструкцию:
— Не подходят для укрытия стены домов. От взрывной волны сверху будут падать стекла!
Штанько рывком усадил парня к стене:
— Побачь, шо над нами.
Колесников вывернул шею. Вместо окна в декоративном проеме, заложенным кирпичами, красовался иконописный лик Николая Чудотворца. Мешков вынужден был согласиться с бывшим другом, между солидной стеной и кирпичным забором он чувствовал себя в безопасности.
Колесников подсчитывал звуки прилетов и сетовал:
— Бронник в кабинете оставил. С ним неудобно.
— Неудобно кишки в живот заправлять, заблюешь с непривычки, — пошутил Штанько.
Никто не улыбнулся.
Обстрел с украинской стороны закончился. Российские артиллеристы еще некоторое время лупили для острастки. Когда стрельба стихла, сирену тревоги сменили серены пожарных машин. Жизнь продолжала бороться со смертью.
Мишка Штанько с детства проживал в одном дворе с Олегом Мешковым. Жил он с матерью Валентиной Ильиничной. Раньше Олег часто бывал у них. Всё изменилось после суда над Михаилом.
— Здравствуйте, Валентина Ильинична. Как здоровье? — поздоровался майор, заходя в квартиру.
Женщина увидела сына между двумя полицейскими и забеспокоилась.
— Миша, тока нынче приехал и уже набедокурил?
— Мать, то друг с проверкой. Служба у него такая.
— А-а, ну проходь Олег, проходь. Ботинки сымай. Тапки где, знаешь.
В распашной двухкомнатной квартире с маленькой кухней всё было на виду. Штанько сразу показал:
— Вот мой рюкзак. Остальное мамкино.
— Поглядим. Колесников, ты по углам загляни, а я…
Олег раздвинул молнию рюкзака, вытащил одежду. Под одеждой нашел пакет с пачками купюр. Сумма выглядела внушительной, несколько миллионов рублей.
— Откуда деньги? — спросил оперативник.
— Заработал. Я почти год в штурмах. И за ранение. Месяц в госпитале в Анапе провалялся.
— Миша, ты ранен? Где? — заволновалась Валентина Ильинична.
— Цел я, мам. Руки-ноги на месте. Гляди! — Штанько хлопнул себя по груди, присел и замедленными движениями изобразил танцевальный элемент из гопака. — Помнишь, в детский ансамбль меня определила?
Мама подняла взгляд на фотографию в рамке, где восьмилетний Миша танцевал в вышитой косоворотке, и зарделась:
— Такой хорошенький был.
— Вот! Пригодилось!
Штанько продолжал танцевать, двигаясь по комнате и постепенно ускоряя темп. Олег вытащил из рюкзака медаль.