— И сейчас там обороняются. Многие ранены, — едва вымолвил комбат. — А меня вот... вытащили... Они тоже раненые... срочно нужны боеприпасы. Но немцы сюда больше не сунутся. Они нас и мертвых боятся...
За насыпью догорало более пятнадцати танков, лежали трупы гитлеровцев. Когда мы осмотрели поле боя, армейский прокурор вздохнул:
— Все ясно. Здесь стояли герои...
Мы поспешили принять меры, чтобы немедленно оказать помощь раненым, подбросить артиллеристам снарядов. Но гитлеровцы получили здесь такой отпор, что потом целые сутки не проявляли активности на этом участке.
Капитан Ходырев отказался эвакуироваться в тыл — лечился в нашем медсанбате. Вместе с ним лечился и комсорг Николай Никитин. Ранило его утром. Дело было так. Командир роты еще ночью послал Никитина с группой бойцов занять оборону на склоне глубокого оврага, по которому противник мог выйти в тыл батальону.
К рассвету солдаты окопались. А потом начался артобстрел. Часов в семь утра гитлеровцы пытались сбить бойцов этой группы с позиции. Никитин из ручного пулемета метко разил врага. Фашисты, несмотря на потери, подобрались вплотную. Завязалась рукопашная схватка. Солдаты-десантники, отлично обученные приемам рукопашного боя, перебили гитлеровцев. Но Николаю пришлось туго. На него насели три здоровых эсэсовца. Один из них штыком проткнул плечо сержанту. Хорошо, что вовремя на помощь поспешили друзья.
Лишь к полудню, когда гитлеровцы прекратили атаки на этом участке, сержанта Никитина отправили в тыл. К вечеру туда доставили и Ходырева. Залечив раны, они оба вернулись в родной полк.
Вечером к нам поступила приветственная телеграмма Военного совета фронта. В ней говорилось: «Спасибо за мужество и стойкость! Вы героически отражали большой натиск бронированных полчищ немецко-фашистских разбойников. Своей беспримерной стойкостью и бесстрашием вы сорвали наступление врага, нанесли ему невосполнимые потери в живой силе и технике. Враг захлебнулся в собственной крови». Военный совет призывал усилить отпор фашистам.
На фронте наступило короткое затишье. В частях прошли митинги, на которых была зачитана эта приветственная телеграмма. Выпустили во всех подразделениях боевые листки и молнии с текстом приветствия.
На другой день дивизия выдержала тринадцать ожесточенных атак противника. Гвардейцы не отступили ни на шаг, подбили более двадцати танков противника.
О бессмертном подвиге героев папомипает обелиск славы воипам-танкистам, воздвигнутый в нескольких километрах северо-восточнее Понырей. Его отлично видно с поезда, когда подъезжаешь к этой станции. С возвышенности, где сейчас поставлен обелиск, тогда, после боя, я насчитал свыше ста сожженных немецких танков и самоходных орудий.
А на южной окраине Понырей, у самой железной дороги, стоит памятник пехотинцу-освободителю. Здесь сражались многие части, в том числе и полк Дружинина.
После взятия Понырей мне довелось вновь встретиться с бывалым солдатом Григорием Окуневым и услышать его разговор с новичками, только что влившимися в поредевшие роты прославленного гвардейского полка. Солдат — с орденом на груди, видать, только что вернулся из санроты, на руке у него была свежая марлевая повязка. Окунев сидел в кругу молодежи, размышлял вслух.
— Посмотрите вокруг. Сколько «тигров» и «Фердинандов» сожжено здесь. Вот она, сила наша. Я думаю, ребята, когда разобьем фашистов, эти места святыми объявят. И, когда поезда будут проезжать мимо, обязательно станут торжественно объявлять: «Встаньте, товарищи! Шапки долой! Поныри проезжаем! Здесь насмерть стояли советские воины».
К исходу 12 июля мы почувствовали, что враг выдохся, что он измотан, обескровлен. В этот день против орловской группировки врага перешли в наступление войска Брянского и Западного фронтов. Гитлеровцы вынуждены были перейти к обороне.
Так с треском провалилось летнее наступление немцев. В Орловско-Курской битве гитлеровцы получили такой сокрушительный удар, от которого уже не смогли оправиться.
Впервые ночь прошла спокойно. Из частей возвратились работники политотдела. Коротко докладывали обстановку, информировали о настроении личного состава. Боевое настроение! Воины рвались вперед.
НАСТУПАТЕЛЬНЫЙ ПОРЫВ
Согласно боевому распоряжению армии дивизии начали готовиться к переходу в наступление. В ночь на 14 июля провели частичную перегруппировку. А утром получили боевой приказ: нашему 18-му стрелковому корпусу овладеть станциями Малоархангельск, Очки, Александровна. 2-я гвардейская воздушнодесантная дивизия действовала на его левом фланге и имела задачу во взаимодействии с 255-м танковым полком, 8-м гвардейским минометным полком и другими средствами усиления прорвать оборону противника и овладеть северо-восточной окраиной Понырей; 4-й полк выходил в резерв командира корпуса.