— Двенадцатой заповеди учу, — шутя, объяснил мне Малашко. — Держи ноги в тепле, голову на плечах, а противника на мушке. «Побольше бы нам таких боевых парторгов», — подумал я и с удовольствием пожал крепкую мозолистую руку офицера.
В 138-й стрелковой дивизии подобрались знающие и любящие свое дело политработники. Взять хотя бы агитатора 650-го полка майора Шурубу. Его принцип работы с людьми прост и мудр: «Словом и делом!» И еще майор Шуруба постоянно опирался на актив. В созданном им агитколлективе были лучшие люди полка, самые опытные воины. Иной раз, получив очередную сводку, говорил мне тов. Вишняк, он сгоряча сердился на Шурубу: «Почему допускаете текучесть в агитколлективе? То в нем 65 человек, то — 45. В чем дело?»
А дело-то, оказывается, в том, что агитаторы Шурубы — настоящие вожаки: не только словом вдохновляют людей, но и личным примером, в бою — всегда впереди! Вот и происходит сокращение агитколлектива. Но это сокращение, увы, вынужденное.
Именно неустанными заботами майора Шурубы в полку выросли и прославились на весь корпус такие, например, замечательные агитаторы, как Фомин, Авлакумов, Заказдин, Бадаев, Даниловский, Ивскевич, Остапенко, Орлов, Алексеев и многие другие.
Отменно была поставлена в этом полку и библиотечная работа. Казалось бы, о каких библиотеках может идти речь в тяжелых боевых условиях? Однако майор Шуруба с помощью актива добился того, что в полку и в батальонах были созданы библиотечки, в которых воины могли выбрать книгу по вкусу, почитать газеты.
Как правило, агитаторы выступали с короткими волнующими сообщениями, вокруг которых завязывалась беседа. Вот привел агитатор пожилого бойца. «Послушайте, ребята, — говорит агитатор солдатам, — вашего товарища красноармейца Меликсенко. Он из соседней роты». На Меликсенко лица нет: только что получил страшную весть о том, что его единственного сына фашисты угнали на каторгу, хозяйство разграбили.
Меликсенко только и сказал: «Братцы! Мстите фашистской сволочи за моего сына. И я уж тоже постараюсь, не сомневайтесь».
Вот, собственно, и вся беседа. Солдаты посочувствовали товарищу, вспомнили о своих счетах с фашистами. И уж будьте покойны, в предстоящем бою они рассчитаются с гитлеровцами!
И подобных бесед — десятки, сотни. На самые различные темы: и о повышении политической бдительности, и о изучении техники определения расстояния в горах...
Возвращался я из 650-го стрелкового полка и думал: «Толково поставлена партийно-политическая работа. Весь командный и политический состав, все коммунисты и комсомольцы настоящие агитаторы. Поэтому и спаян полк, поэтому и дерется хорошо. Казалось бы, сущий пустяк, безделица — газетами ноги обвертывать, а скольких это избавит от обморожения. Надо бы опыт партполитработы полка довести до всех политработников корпуса.
В штабе корпуса узнал о блестящем обходном маневре, который осуществил комдив 8-й стрелковой полковник Угрюмов. Его дивизия вела ожесточенные бои непосредственно у Яблоновского перевала. Оставив один полк у перевала, Угрюмов двумя полками совершил марш из Татарув в обход высоты. Почувствовав угрозу окружения, противник оттянул часть сил на фланги. 229-й полк ударил с фронта, сбил прикрытие.
В результате этого маневра наши соединения нависли над флангами противника.
Полоса наступления корпуса теперь сузилась настолько, что командующий фронтом генерал-полковник И. Е. Петров принял решение 24 сентября вывести во фронтовой резерв 2-ю гвардейскую воздушнодесантную дивизию. Не скажу, чтобы это нас очень обрадовало. Еще раньше, 12 сентября, в резерв фронта убыла от нас 317-я стрелковая дивизия. Мы испытывали недостаток в силах и средствах. Тем не менее еще через пару дней кровопролитных боев части корпуса уже стояли на Яблоновском перевале.
Перевалив главпый хребет суженным фронтом в десять — двенадцать километров, мы вплотную подошли к основному укрепленному району противника — Керешмезскому. В тактике наших соединений проявились наиболее характерные черты боевых действий в горах: маневр отдельных стрелковых батальонов и рот, обходы, охваты узлов сопротивления, резкое сужение фронта с концентрацией сил на главном, решающем направлении.
Четыре тысячи фашистов навсегда остались лежать на отрогах Яблоновского перевала, многие тысячи сдались в плен.