Однако в 1989 году опытом соседей заинтересовались в Палестине: активисты организации «Исламский джихад» опубликовали фетву (религиозный декрет), оправдывающую действия камикадзе. В фетве говорилось, что смерть камикадзе является не самоубийством, запрещенным по шариату, а самопожертвованием во имя веры (по-арабски «истишхад»), а значит, террористы являются мучениками, которым гарантировано место в раю. Однако по исламским нормам подобные фетвы могут издавать лишь видные ученые-теологи (улемы). Тот документ ни одним из видных религиозных авторитетов подписан не был, поэтому не имел никакой силы. Тем не менее некоторые муллы, близкие к экстремистским группировкам, восприняли фетву одобрительно. С этого момента начался внутриисламский конфликт между умеренными и радикалами.
Захват
Еще во время афганско-советской войны теологический термин «джихад» стал известен всему миру. Афганская война воспринималась как война мусульман против неверных. А в апреле 1993 года, когда палестинец из движения «Хамас» взорвал себя вместе с несколькими израильтянами, понятие «джихад» обрело новый смысл: оно стало одним из синонимов слова «терроризм».
На волне террористического джихада появились новые авторитеты: духовный лидер «Хамаса» шейх Ахмед Ясин, идеолог «Хезболлы» шейх Хасан Насралла, и будущий самый популярный исламский теолог в мире, телеведущий с «Аль-Джазиры» шейх Юсуф аль-Кардауи. Именно Кардауи обосновал утверждение, что теракты камикадзе – высшая форма джихада во имя Аллаха и что этот тип терроризма разрешен шариатом. В доказательство он приводил суру из Корана, советующую «распространять страх среди своих врагов и врагов Аллаха». Даже гибель мирных жителей в результате взрывов в Палестине, говорил Кардауи, вполне оправданна, потому что «израильское общество – милитаристское по своей натуре, и мужчины и женщины служат в армии и могут быть призваны в любой момент. Если в ходе операции убит ребенок или старик, то это результат военной необходимости».
Нет ничего удивительного в том, что эти идеи радикалов вскоре завладели массами. Во всех арабских странах в то время, как и сейчас, существовали авторитарные режимы. Оппозиция не имела никакой возможности выразить свое несогласие с действием властей – и парламенты, и политические партии, и религиозные лидеры были карманными и полностью подчинялись властям. Сложившуюся систему нарушили радикальные исламисты – они стали критиковать правительства своих стран за пассивную внешнюю политику, за подчинение Америке, предательство братского палестинского народа… А сами предлагали перейти к решительным действиям – к джихаду. Именно за ними и устремилась фрондирующая арабская молодежь.
Поначалу признанные духовные авторитеты не одобряли фундаментализма, но и не осуждали его.
Но довольно скоро безмолвие элиты упрочило позиции радикалов среднего звена. И, опасаясь утраты авторитета, исламские иерархи попытались не отстать от моды. Руководитель главного теологического центра в суннитском исламе – каирского университета Аль-Азхар – великий имам Мохаммед Сейед Тантауи, будучи решительным противником «Братьев-мусульман», начал повторять тезисы их лидера: «Право каждого мусульманина, палестинца и араба – взорвать себя в самом сердце Израиля. Все религиозные законы требуют от нас использования силы, а операции террористов-смертников – это законная самооборона, которая не знает жалости ни к старикам, ни к детям». Эти слова были произнесены 4 августа 1998 года. Через несколько дней ситуация резко изменилась.
Переговоры
7 августа 1998 года возле американских посольств в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания) прогремели два взрыва. Они унесли жизни около двухсот человек и стали первыми масштабными «актами джихада», направленными не против Израиля. Через исламский мир прошла трещина. Умеренные решили, что дело зашло слишком далеко, радикалы были воодушевлены победой.
Великий имам Тантауи заявил, что «любой взрыв, который приводит к смерти невинных женщин и детей, – преступление, которое могут осуществить только трусы и предатели, поскольку рациональный человек, в котором есть хоть что-то человеческое, воздержится от подобных поступков». Примеру ведущего суннитского авторитета последовали и другие умеренные религиозные деятели.