Персы появления русского отряда не ожидали и вообще вели себя совершенно беспечно. Рассказывают, что, когда вдали среди белого дня показалась кавалерия Котляревского, Аббас-Мирза сказал сидевшему подле него английскому офицеру: «Вот какой-то хан едет к нам в гости». Англичанин, посмотрев в подзорную трубу, вернул ее принцу и хладнокровно ответил: «Нет, это не хан, а Котляревский».
Петр Котляревский
Другие историки рассказывают, что персидский дозор под командованием капитана Линдсэя и вовсе столкнулся с русскими, что выбирались из прибрежных зарослей лицом к лицу. Не сразу поняв, что это враги, англичанин поспешил в лагерь предупредить начальство. Тем временем русский отряд тройным каре атаковал персидскую конницу и сбросил ее с командной высоты. Внезапное появление русского отряда распространило в персидском лагере всеобщую панику. Когда же началась штыковая атака, персы бежали. Тридцать шесть фальконетов и весь персидский лагерь достались в руки победителям. Аббас-Мирза пытался контратаковать, однако Котляревский предугадал маневр, ударил с фланга при поддержке артиллерии.
Аббас-Мирза отступил и собрал свои отряды в Асландузе, где находилось укрепление, построенное на высокой горе, у реки Дара-Урты. Котляревский дал солдатам днем отдохнуть, а в ночь на 20 октября гренадеры и егеря пошли к позициям персов. Дорогу указывал беглый русский солдат, который успел повоевать в персидской армии. Он привел отряд с той стороны лагеря, где не было пушек. Когда русские подошли к позициям, то по сигналу они молча, без единого звука, атаковали. Получив приказание не щадить никого, кроме самого Аббас-Мирзы, солдаты, страшно ожесточенные, стреляли и кололи штыками всех подряд. Персы кинулись было в Асландузский замок, обнесенный палисадами и окруженный двумя глубокими рвами, но Котляревский с ходу взял его штурмом, не дав гарнизону опомниться. Аббас-Мирза едва успел бежать в Тавриз в сопровождении лишь двадцати человек из своего конвоя. Все возле Асландуза было в буквальном смысле слова завалено телами убитых персов.
Котляревский в рапорте написал, что потери противника составили не менее 1200 погибших. Правда, в реальности их было в девять (!) раз больше. Но он сказал адъютанту донесение не менять: «Напрасно писать — все равно не поверят». В этом бою были убиты все английские инструкторы. Среди них был и майор Чарльз Кристи, тот самый героический разведчик, который прошел через Южный Афганистан за два года до этого. Он пытался удержать подчиненных от бегства, организовать оборону, был тяжело ранен и не захотел сдаваться в плен русским. Раненого английского майора хотели вынести в лазарет, но он ударил ножом офицера, пытавшегося помочь ему встать, отбивался от солдат, в итоге был застрелен казаком. Для Чарльза Кристи этот его последний бой был, видимо, принципиальным. Наверное, он полагал, что тут, на Кавказе, он защищает дальние подступы к Индии. Потому что именно так прошли его последние годы. Он шпионил, пытаясь разобраться, смогут ли русские дойти до берегов Ганга и Инда. И тут, на небольшой речушке в Закавказье, он, вероятно, в последние часы жизни с ужасом осознал, что худшие предположения верны, что русские дойдут, потому что отчаянно храбры и умеют воевать, а Персия им не станет преградой.
Русским войскам в Асландузском сражении достались одиннадцать английских пушек с надписью «От короля над королями — шаху над шахами» и пять знамен. В Казанском соборе, где расположена могила М. И. Кутузова, до революции среди 107 знамен, ставших трофеями Отечественной войны 1812 года, было и два знамени, захваченные при Асландузе и под Ленкоранью отрядом Котляревского, как признание его военного подвига и полководческого гения. Их можно было отличить от множества других, там же находившихся, тем, что на древках вместо орла они имеют распростертую руку. Сам Котляревский говорил друзьям: «Кровь русская, пролитая в Азии, на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая в Европе, на берегах Москвы и Сены, а пули галлов и персиян причиняют одинаковые страдания». Он умер в 1851 году, но в Грузинском гренадерском полку, который носил имя генерала Котляревского, на ежедневной перекличке фельдфебель Первой роты Первого батальона называл: «Генерал от инфантерии Петр Степанович Котляревский». Правофланговый рядовой отвечал: «Умер в 1851 году геройской смертью от 40 полученных им ран в сражениях за Царя и Отечество!»