Человекомедведь успевает перехватить удар. Он поднимает человека за руку и несколькими движениями вырывает иглы из окровавленной ладони. Заносит лапу, чтобы снести кучерявую голову, но в этот момент зубы волкодлака впиваются в мускулистую ногу, и огромный зверь взвывает, выронив человека…
Ворон срывается с места и поднимается над полем битвы. Видит, как уклоняется от замаха человек, как машет лапами черный зверь, как приседает и отпрыгивает человекомедведь… Битва продолжается долго, трое бойцов вытаптывают широкий круг, увлажняют его кровью.
Никто не может взять верх. Ворон парит и чувствует, как снег прилипает к крыльям и делает их тяжелее.
Наступает короткий миг передышки, когда бурый зверь отшвыривает в сторону волкодлака и отбрасывает человека. Трое встают по краям грязно-алого круга – проведи между ними прямые, получится правильный треугольник. Трое смотрят друг на друга. От усталости дрожат руки, ноги, лапы. В глазах сверкает бессильная злость. Они понимают, что не могут одолеть противников.
– Договор! – хрипло выкрикивает человек.
– Договор! – рычит черный зверь.
– Договор! – грохочет человекомедведь.
Трое сходятся посередине круга. Ворон опускается рядом, но не слышит, о чем говорят трое истекающих кровью существ – их словно окружает хрустальный кокон и звуки не проникают за его пределы.
Ворон мелкими прыжками подбирается ближе и в этот момент человек резко выпрямляет руку. Коротко сверкает багровый всполох, и ворон на краткий миг видит летящую в его сторону медную иглу…
Электрический разряд вылетает из экрана телевизора, и я вижу только вспышку, прежде чем наступает темнота…
Что за хрень?
Это была моя первая мысль и я собирался её как следует обдумать. Но сначала надо осмотреться…
Я лежу на полу, пот попадает в глаза. Щиплет. Ещё и воняет пивом, как будто я упал в бочку с солодом.
Я стираю влагу со лба и смотрю на мокрую ладонь. Ни хрена себе, вспотнул. Или это пиво? Бутылка лежит поодаль и печально пялится на меня горлышком. Половина содержимого на полу.
Вот и попил пивка…
Чего это меня так шибануло? И почему в комнате пахнет горелым?
Твою же мать! Телевизор слабо дымится и горестно потрескивает. Вот и поигрался в новую игрушку… Как теперь перед Серегой с Кирюхой оправдываться?
На прикроватной тумбочке стоит фотография в синей пластиковой рамке. С глянцевой поверхности улыбается девушка, которая так неожиданно ворвалась в жизнь первокурсника и так внезапно из неё исчезла… Тихо забрала документы из техникума и исчезла. Эх, Людмила, Людмила.
Всё! Не хватало ещё расплакаться! Соберись, тряпка! Разнюнился…
Свет на ней не сошелся клином, будут в жизни другие встречи и расставания. Сейчас нужно подняться, оценить ущерб, взять мыльно-рыльные принадлежности и привести себя в порядок. С телевизором попробую разобраться позже. А вот с игрой… Крутая заставка, и ведь озвучка
Гляжу на часы и ойкаю.
Вот-вот забежит сокурсник, так что нужно поторапливаться. Хотя, если придем раньше, то рискуем напиться до начала мероприятия, если же придем позже, то вечер грозит пройти на сухую. «Точность – вежливость королей и долг всех добрых людей» – как говаривал Людовик Великий, а дядька, который правил семьдесят два года, вряд ли фигню какую сморозит.
Всё, почти всё. Оглядываю себя. Вроде ничего. Высокий, плечистый парень с резко очерченными скулами. Светло-русые волосы. Немного кривой нос – память о секции по рукопашному бою. Слегка оттопыренные уши добавляют мальчишеского задора вполне серьезному выражению лица. Не красавец писаный, но и далеко не урод.
Я делаю бедрами известное движение Майкла Джексона – самец готов выйти на охоту. Берегитесь, девчата!
Единственная родственница, тетя Маша, не устает повторять, что я очень похож на отца, только глаза мамины, синевато-желтоватого оттенка утреннего неба. О сходстве я могу судить только по оставшимся фотографиям…
– Ну что, ты готов? – дверь распахивается, и в комнату влетает ураган по имени Женька. – Фу, ну и вонища у тебя тут.
Его приставка как раз и стоит на столе, возле сгоревшего телевизора. Он видит, что я причесываюсь, и пытается изобразить боксера, а мне достается незавидная роль груши.
– Готов, готов, осталось «туалеткой» брызнуться! Это я пытался телек настроить, но там лампа сгорела…
Я уклоняюсь от двух ударов и отвешиваю ему щелбана. В ответ на это огорченный сокурсник исподтишка дает мне пендаля и кидается к столу, где лежит собранная закуска. Хлеб, вареные яйца, зелень и кольцо «Краковской».