Ноги стали ватными, голова закружилась. Я прислонилась к стенке. Накатил вчерашний ужас, словно за спиной был не холод панелей, а маньяк на заснеженном дворе. Дрожь. Дико заболела рана на бедре. Пульс сбивался, дыхание тоже, вдохи стали такими короткими, что в голове потемнело. Кажется, я начала медленно сползать по стене.
— Девушка, вам плохо? — послышалось где-то далеко. И моё имя: — Рита, Рита, Рита…
Холодная вода в лицо. Взволнованные глаза. Кто-то подхватил меня под руку. Куда-то повели.
Я очнулась полностью в кресле в светлой приёмной. Кажется, здесь осталось моё пальто.
Как зовут эту статную блондинку в деловом костюме?
— Регина, ты уверена? — спросил мужской голос.
— Да-да, я справлюсь. Просто стресс. Оставьте нас, — ответила бизнес-амазонка.
И я вспомнила: да, это Регина, секретарь Вани.
Во рту было сухо, я разлепила губы и попросила:
— Можно попить?
— Да, конечно.
Стакан воды, как по волшебству оказался на журнальном столике рядом со мной.
— Простите. Кажется, я немного перенервничала… — пробормотала я, чувствуя неловкость.
Оправила юбку, задравшуюся до неприличия. Выпрямилась, пытаясь собрать себя в кучу.
— Мы все нервничаем, — ответила секретарша. — Но тебе, наверное, тяжелее. Ведь это личное. Да, Рита? Я много слышала о тебе от Ивана Аркадьевича.
— Да?
Я выпила воды, но было ещё муторно.
— Да. Иногда самое лучшее, что можно сделать, выговориться. Хочешь, поговорим?
— Не уверена…
— Хорошо. — Она села рядом, дружелюбно посмотрела на меня.
Как ей удаётся сохранять такое спокойствие? Просто спартанская женщина. Хотя… наверное, моя ровесница. Красивая. Очень.
— У Ивана Аркадьевича великолепный адвокат. А в большом бизнесе случается разное. Не стоит убиваться, думаю, всё решится лучше, чем ты думаешь, — добавила она.
Лучше?
Я вспомнила слова Стеблуха, и на меня снова нахлынула лавина чувств, мыслей, хаоса. Я выдохнула, почти фыркнула. Меня разрывало от парадоксальных, несовместимых эмоций, и ноги опять стали ватными.
— Что-то случилось ещё? — догадалась Регина.
Внутри у меня поднялся жар, и меня прорвало:
— Случилось?! Да так, сущие пустяки! Я только что выяснила, что всё, что происходило со мной в последнее время — пшик. Театральная постановка! Что Иван устраивал чёрт знает что за моей спиной, раздул большую, ненастоящую ложь! Хотя как вообще ложь может быть настоящей?! Тебе, наверное, всё равно. Прости… И да, я хотела бы, чтобы мне тоже было всё равно, понимаешь?! Но я люблю его! Я отчаянно зла на него! Я боюсь за него! Я хочу его ударить, обругать! И раствориться в нём! Никогда больше не видеть! И больше не расставаться! Мне кажется, я схожу с ума… Нет, я точно схожу с ума, я…
Звон… Что это?! Бутылка коснулась донышком стеклянной поверхности столика.
— Выпей, — сказала Регина.
Возле моих губ оказался бокал с чем-то коричневым, резкий запах алкоголя в нос и дерева почему-то.
— Что это? — сморщилась я.
— Коньяк. Пей.
Сомневаясь, я взяла бокал из её рук. Но что мне было терять?! Я выпила залпом. Стало горячо внутри.
— Лимон?
— Шоколадку.
Регина улыбнулась и достала конфеты из шкафчика, открыла коробку. Я без всяких приличий засунула две в рот и, не чувствуя особо вкуса, стала жевать.
— Иван не безупречен, — сказала Регина, села и подлила мне в бокал ещё. — Более того: он грешен, порой невыносим, циничен, даже безжалостен. Но он любит тебя.
Я проглотила шоколадную кашу и кисло улыбнулась.
— Слова… Скорей всего, он только думает, что любит… Это не вяжется вместе. Ведь всё, что он делал «ради меня», — просто манипуляция. Использование власти, денег, нечестных связей. Чем он лучше тех, кто ополчился на него?
— Ты имеешь в виду себя пару недель назад? — улыбнулась Регина. — Ведь, согласись, ты хотела расправы?
Я провела ладонью по лицу.
— Боже, как сложно.
— Ему тоже. Ты всё сделала, чтобы в лице четверти миллиона человек Иван выглядел монстром. Не подумай, что я обвиняю, просто констатирую факт.
Я кашлянула, пытаясь справиться с комом в горле.
— И у меня получилось… — Нервно выпила ещё коньяка и отставила бокал. Вышло громко.
— Да. — Регина откинулась на спинку кресла напротив. — А теперь просто встань на его место и представь на секундочку, каково влюбиться в ту, которая тебя ненавидит? Уничтожает публично, по мере сил, конечно. Но если б сил было больше, разве ты бы остановилась в своей войне за правду?
Я не знала, куда мне деть свои руки, себя вообще. Просто мотнула головой.