Я выпрямился и глянул на исписанную бумагу со стрелками на всякий случай, кто с кем как-то связан или знаком.
А внушительный список получился. Хм. Похоже, я не то что не доллар, но даже не рубль в период кризиса… Никому не нравлюсь, кроме очень ограниченной кучки людей.
Не многовато ли получилось недоброжелателей? Если б каждый из них кинул в меня тухлым яйцом, получилась бы гигантская вонючая яичница для Книги Рекордов Гиннеса. Если не поджарить, можно утонуть.
Может, стоило как-то полояльнее, помягче с народом?
Я фыркнул себе под нос: буду я ещё перед каждым хомячком плясать! И тут же осёкся. В данной ситуации хомяк я, в аквариуме. Чёрт, впору задуматься.
Я почесал маркером за ухом. И тут же подскочил, услышав заливистый лай и мамино истерическое:
— Я его мать! Член семьи! Вы не посмеете, я свои права знаю!
Я усмехнулся: да, она знает. Судмедэксперт не бывает бывшим. Разложит до состояния трупа скальпелем, а потом зашьёт и скажет, что смерть наступила в результате катарсиса и сенной лихорадки, запущенной в детстве.
Хлопнула дверь, я пошёл навстречу.
— Сына! Ванечка! — кинулась ко мне мама, как всегда одетая с иголочки, со стильной стрижкой на неестественно рыжих волосах, с маникюром, сумочкой и карликовой пуделихой под мышкой.
— Мама! Привет! — Я обрадовался.
— Сына, я как узнала, сразу к тебе! Сволочи! Гады! Я подниму всех своих знакомых, у тебя адвокат хороший? Давай ещё моего знакомого подключим! Как они посмели моего мальчика? Ванюша, ты бледный, ты кушал или у тебя опять приступ ацидоза? Не тошнит? На газеты все надо тоже в суд подать и выяснить, кто там вообще за судья… Нет, у тебя точно ацидоз, бледность, цвет белков, круги под глазами! Я должна оформить тебе посещение врача!
И это всё без пауз и перерыва на вздох. Как обычно в минуты стресса довольно крикливым тоном и очень громко. Сразу захотелось послушать Металлику.
— Мам, всё нормально, не нервничай. Ацидоз я перерос двадцать лет назад.
— Не преувеличивай, я всё про тебя знаю! Сына, что ты кушал? Я сейчас что-нибудь приготовлю, твоя Алевтина Петровна понятия не имеет, что такое здоровое питание, а где она? Ой, ей же тоже нельзя тут находиться? Я читала про условия домашнего ареста…
— Я дал ей отпуск. И она прекрасно готовит, мам.
— Тебе лишь бы мне перечить, а между прочим, это я тебя вытащила, ты же хиленький такой был, отцу было на тебя наплевать, а на моих супчиках, котлетках, тефтельках…
Лекция под названием «Диета номер пять» с перескоком на «какие сволочи», «ужас просто» и «твой отец во всём виноват» продолжилась под подтявкивание серебристой пуделихи.
Боже, и как я умудрился вырасти нормальным?
Я закатил глаза. Всё-таки самые идеальные отношения с родителями — это когда приезжаешь на пару часов раз в месяц попить чаю и живёшь не в соседнем квартале. А ещё когда ты очень занят на работе.
— Нет, сына, не делай такое лицо! Я знаю, о чём говорю.
— Конечно, мам, — усмехнулся и просто поцеловал её в макушку.
Мама затихла и, выпустив пуделиху, прижалась ко мне.
— Сына…
Я обнял её крепко, со вздохом понимая, что она стала ещё ниже даже несмотря на свои каблуки-рюмочкой. Стареет. Ещё раз чмокнул её и, закрыв глаза, снова вздохнул. Мамин запах. Так люблю его! Успокаивает. Когда она молчит.
— Спасибо, что приехала, мам.
— А как же иначе, Ванечка, ты же совсем один…
— Уже нет. С тобой.
У мамы затрезвонил Айфон, пуделиха залаяла и уселась на мои записи. Пока мама копалась в сумочке, телефон замолк, и мама с удивлением воззрилась на расписанный постер.
— Что ты делаешь, сына? Неужели генеалогическое древо решил составить?
— Скорее наоборот — список врагов и ненавистников. Эй, Куся, свали с моего постера!
Карликовая пуделиха тявкнула и не подумала сместить свой стриженый зад.
— Иван, не кричи на Кусю, у неё вчера жуткий стресс был. Представь, она после прививки долго отходила, а потом болела, и очень плачет, когда я ухожу. Так вот мы с подружками пошли на барда, на Витковского, помнишь такого? На ладно, в общем я Кусеньку взяла тоже.
— На концерт?!
— А что, она очень умная! — мама пошла, цокая каблуками, к наглой пуделихе.
Я хмыкнул.
— Так вот, пока Витковский пел свои песни под гитару, ой как я люблю особенно его романтику про Питер, про осень…
— Мам!
— Ну да, ага так вот Кусенька тихонечко, очень в тон подвывала. Она очень музыкальная. И никому не мешала.
Я прыснул, поджав губы, чтобы не заржать в голос.
— А потом такая великолепная скрипачка начала выступать вместе с бардом, ну и как Куся могла выдержать?! Она приличная собака, но тут такие эмоции… и она завыла в полный голос! И представь, они меня выставили! Это было так грубо, так некрасиво! Разве собака не имеет права на эмоции?!