Я посмотрела на неё осоловелыми глазами.
— Простите, тётя Зоя… там репортёры, и какие-то люди… Умоляю, не впускайте их сюда!
— А им что надо?!
— Меня.
— Доцмыкалась абы с кем! — покачала головой тётя Зоя и грудью размера шестого заодно. — Мне даже доча сказала: что у вас там Ритка из восьмидесятой дурит? В новостях пишут. Петиции всякие, шметиции… Чего тебе, больше всех надо?
Я облизнула пересохшие губы. Мозг выдал спасительный ключ взлома «системы сарафанного радио», и я сказала с мольбой, достойной героини из сериала:
— Только вам скажу, Зоя Фёдоровна! Только вам! А больше никому, ладно?
Та с воодушевлением кивнула, и я выдала на гора:
— Я боролась за спасение леса. Вышла замуж и пытаюсь спасти мужа от тюрьмы. Потому что его же теперь в уничтожении леса и обвиняют…
— Батюшки… А муж-то кто?
— Строитель. Миллиардер, — призналась я.
— Ядрён-матрён! А чего ж ты тут прозябаешь, а не в Куршавелях?
— Под арестом он.
Соседка не удержалась и всё-таки выглянула наружу. Благо, бойко сразу закрыла дверь, пнув кого-то с камерой так, что за дверным полотном послышался звук падения и звон разбитого стекла.
— Слушь, Ритка, а народу там! — округлила восторженные глаза тётя Зоя. — Все по твою душу?
— Ага.
Я пыталась судорожно сообразить, что делать. Откуда журналисты пронюхали мой адрес? И какого чёрта все эти митингующие собрались в нашем дворе? Я никого не приглашала! Речь о поддержке шла только в соцсетях, без выхода в реал.
— В моё время только на демонстрации и собирались вот так, с транспарантами. А не по поводу какой-то ерунды! Лозунги были красивые: мир, труд, май! Ленин жив! У меня до сих пор рупор в кладовке лежит, я комсоргу помогала. А это что? Дурь сплошная… Ладно, потом пойду за хлебом, раз просишь.
— Спасибо, Зоя Фёдоровна, — пробормотала я и начала медленно за ней подниматься в квартиру.
С каждым шагом на ступеньку до меня доходил смысл происходящего:
Транспаранты, выкрики, толпа… Под моим именем организован несанкционированный митинг, как у многократно сидевшего господина Навального. И не докажешь, что я не приглашала. Журналисты предупреждены. Для чего?
Я похолодела. Да всё же ясно, как день! За такое сажают, правда, сначала всего на пятнадцать суток, потом на тридцать, а затем уголовка. Об этом я читала, когда Ваню арестовали, но я же только думала, ничего себе мысли реализовались…
Получается, меня хотят «закрыть», чтобы не мешалась. Вот это да! Значит, я кому-то очень серьёзно мешаю?!
Смятение длилось всего мгновение, а затем я догнала тётю Зою и спросила:
— Скажите, а рупор у вас рабочий?
— А чего ему станется?
— Прекрасно! А одолжить можно у вас ненадолго?
— Да пожалуйста!
Вооружившись рупором, я сказала:
— А на балкон не пустите? Толпу разогнать. А то вам так до вечера и выйти не дадут…
— Да иди, мне-то чего! — сделала незаинтересованный вид соседка, загоревшись глазом.
— Я камеру включу, а вы снимайте, хорошо? Наведите глазок, чтобы меня было видно и просто держите.
— Разберёмся…
Я распахнула створки на тесной лоджии, отодвинула носком сибирского кота и гаркнула во всё горло, подмечая краем глаза выворачивающий из-за угла полицейский фургон:
— Господа и товарищи! С вами говорит Рита Мостер! Прошу вас всех разойтись! Подобные собрания противозаконны! Я никого не звала выходить на улицы! Я против несанкционированных собраний и митингов! Я уважаю закон! Настоятельно рекомендую и вам уважать распоряжения нашего правительства!
Народ загудел возмущённо, но кто-то с энтузиазмом идиотов принялся скандировать:
— Рита! Рита! Рита!
Да чтоб вас! Я попыталась подсчитать навскидку, сколько их: сотня, две, три? Весь двор оккупировали. И я рявкнула ещё раз в рупор:
— Предупреждаю сразу — я к вам не выйду! И вообще сегодня не выйду! Прошу разойтись!
Я развернулась к соседке, с высунутым от усердия языком снимающей на мой Айфон.
— Спасибо, Зоя Фёдоровна! Всё получилось?
— А то как же? Я Галку постоянно снимаю.
— А ключик от крыши не у вас случайно? — поинтересовалась я.
Ключ у «нашего радио» был, я правильно догадалась — тот, кто первым узнает новости во дворе, просто обязан проникать куда угодно и когда угодно. Поблагодарив ещё пару раз "бывшую помощницу комсорга" и обещав клятвенно вернуть ключ, я направилась к себе. В голове крутилось: «С ума сойти, я — Навальный…»
Я быстро сбросила с себя одежду, переоделась в тёмно-синюю горную куртку, джинсы, кроссовки, спрятала волосы, натянула кепи на лоб и шарф на нос. На спину рюкзак со всем, что понадобится. Если не вглядываться, пацан рослый, а не инстаграмщица Рита.