— Тут как-то больше по голове.
— Уж чем сам взмахнул. Хорошо, что не топором, — невесело улыбнулась Рита.
Мой ответный смешок получился странным, как хрип в агонии. Я понял, что разочаровал её. Не слишком ли часто для одних суток в браке?
— Да, ты права, — нервно заговорил я. — Я не ты. Мои принципы только мои, и они часто не совпадают с тем, что считается хорошо и правильно. Я импульсивен. Я жёсток. Иногда жесток. Я люблю управлять тем, что происходит с моей жизнью. Меня бесит, когда не выходит. Я даже рад, если меня ненавидят, потому что вижу в этом честность. И наверняка твои родители не посчитали бы меня хорошим человеком. Я и не такой. Я не хороший человек! И у меня нет тормозов. Но я и люблю так же, без тормозов. Тебя!
Она подошла, положила руки мне на плечи.
— Я ничего не говорю, Ваня. Знаешь, я, конечно, не слишком счастлива всё это слышать, но я не осуждаю тебя. Это было бы несправедливо: ни один из нас не Иисус и не Магдалина. И уже если б кто-то начал бросать камни, мне бы тоже прилетело в лоб. Много раз. Мне кажется, что ты меня идеализируешь. Сначала обвинял во всех грехах, а теперь вдруг причислил к лику святых. Неа, не надо. Я тоже далеко не всегда поступаю правильно. И часто не знаю, как оно — правильно. И для кого. Но я думаю, мы начали с тобой с верной ноты — с честности друг перед другом…
— Да? — я облизнул губы.
— Да, — сказала она и притянула рукой мой затылок.
Мои губы застыли в сантиметре от её.
— Я люблю тебя. И ты хороший, — выдохнула Рита то, что почему-то вдруг мне стало так важно от неё услышать. Будто оправдание по обвинительному приговору.
Я поймал её выдох ртом и приник к ней губами. Страстно, неистово, изголодавшийся по ней, словно степной волк по свободе. Сочность, нежность, горячие движения друг в друга. Кольцо рук. Ладони сумасшедшие. Прикосновения, как в последний раз. До пустого звона в мозгу.
Когда мы оторвались друг от друга, голова кружилась. Рррита… моя!
И она констатировала без тени фальши, без привкуса патоки, будто поставила точку в конце длинного, как у Толстого, предложения:
— Ты настоящий!
Моё сердце расширилось. Я прижал её к себе, чтобы не показать, что я на грани делириума. И понял, что получил индульгенцию, возможно, незаслуженную. Но как нужно мне было теперь это отпущение грехов в её глазах! Словно с этим поцелуем, с её словами я стал чище и… ближе к себе.
Я почувствовал то, что ни перед одной женщиной не чувствовал ранее, — ответственность. Ведь Рита открыта мне. Я так легко могу замарать её поступком, словом или ненавистью других. Уже замарал… Но не хочу!
А потому сказал со всей серьёзностью:
— Рита, мы разберёмся, что правильно. И нас теперь двое, я обещаю тебе…
— Не надо обещаний.
— Нет. Я решил. Я обещаю тебе, что в каждом своём действии я буду помнить, что не один.
Она подняла на меня яркий взгляд, освятила синевой.
И снова поцелуй, опьяняющая сладость в больничной палате с браслетом арестанта на щиколотке, как пир во время чумы. Странно было чувствовать себя при этом счастливым, но я был счастлив.
А потом Рита легонько меня оттолкнула и весело заявила:
— Ладно, граф Монте-Кристо. Зато один мотив у нас точно есть. Твоя Юлия не похожа на всепрощающую мать Терезу. И она мелькала в разговоре Стеблуха и Белинской подозрительно часто.
— Угу. Только теперь она Новодворская. Выходит, развелась со своим архитектором и поменяла фамилию. Или замуж вышла.
— Да не просто замуж, — сказала Рита. — А за заместителя министра природоохраны, господина Новодворского.
— Природоохраны? — у меня аж во рту пересохло.
— Забавно, да?
Я моргнул.
— Кстати, советник Копытков Арсений Михайлович находится в прямом подчинении мсьё Новодворского! — торжествующе добавила Рита.
— И ты молчала?! — меня как пружиной выпрямило.
— Я узнала это в нашу с тобой первую брачную ночь. — Она нырнула в свой объёмистый рюкзак и достала стопку листов А4. — И это я тебе обещала.
Я взглянул на титульный лист и прочитал: «Отчёт по экологической экспертизе…»
— Ты потом прочитаешь его от корки до корки, — сказала Рита, — но интригу я тебе испорчу: огнёвка, сожравшая рощу в Сочи, относится к дальневосточной, а не к европейской. Она её дальняя родственница, и это доказано на сорока страницах. Отчёт сделан не только по запросу твоей компании, но и отправлен в Министерство природоохраны России, а также в Европейский совет по защите экологии с соблюдением всех необходимых формальностей. А это значит, что твоя компания и ты в частности не имеешь никакого отношения к уничтожению реликтового самшита! Тадам!