— ввести еще один лимит — на игроков до 23-х лет (трудно оценивать, я не специалист), которые должны быть теперь в каждой команде каждого дивизиона в строго определенных количествах;
— автоматизировать информационно-аналитические системы РФС путем передачи их вместе с единым интернет-порталом РФС строго в ведение «Ростелеком», и никого более (все для фронта, так сказать, все для победы);
— создать национальный футбольный центр (либо давайте сто лимонов мертвыми американскими президентами, либо отдавайте Лужники — вы будете смеяться, но это в Программе прямым текстом записано; Остап Ибрагимович с совслужащим Корейко обращался куда менее нагло и куда более бережно и тактично);
— ну и, разумеется, создать нормальный моральный климат и ввести каждого человеческого детеныша, пинающего мячик, в соответствующий «ростелекомовский» реестр, дабы отчитаться за бабло, необходимое для увеличения штата.
И победа на ЧМ-2018 у нас в кармане!
А, нет. Стоп. Это еще не все.
Дальше — просто не могу молчать, ибо «душит стыд» ©, поэтому цитирую дословно:
«Таким образом, сборная 2018-победитель (и взрослая, и юношеская) — результат системной работы по нескольким практическим направлениям, одним из принципов которой является соответствие идеологии и философии победителя. Воплощением идеологии победителя должны стать сегодняшние футболисты национальной сборной России».
…А вот теперь — точно все.
Занавес.
Так — победим…
Проблемы гуманитарного характера
На самом деле, Киеву дважды не повезло.
Сначала со этой оранжевой заразой, а потом еще и с десантировавшимся по всем основным украинским СМИ «либеральным пулом российских медиаизгнанников», состоящим из людей совершенно особой породы, способных взорвать мозг любому, даже самому благонамеренному обывателю.
Этих ребят — многие из которых, кстати, неплохие профессионалы на уровне, что называется, ремесла — объединяет и еще одна общая видовая черта: в какой-то момент, выбирая между идеей и профессией, они выбрали идею.
Возможно, это и достойный выбор, но вот только к собственно журналистике продукт, ими производимый, уже не имеет никакого отношения: издержки выбора.
Это, на самом деле, вполне нормальные проблемы гуманитарного характера, связанные с изменением профессии.
Людей только жалко.
Тех, которые все это, пардон, говно смотрят…
Это я, собственно, к чему: довелось тут глянуть краем глаза украинское ТВ в командировке.
Б-р-р-р… Было такое ощущение, что мне сейчас радостно подмигнет нарумяненный зомби Бориса нашего Николаевича, выходящего на исполнение какой-то попсовой песенки, чтобы «выбирать сердцем». С притопами, что называется, и прихлопами. Свят-свят-свят…
Как же мне, оказывается, хорошо жилось без всех этих уже, к счастью, очень хорошо и прочно забытых персонажей… Вот они, оказывается, где, курилки. Во главе с неунывающим кошмаром всех российских футбольных болельщиков Савиком Шустером. Который в свое время, помнится, выдавал о футболе такие сентенции, что одно только эхо его голоса во время футбольной трансляции заставляло одновременно отключать звук у голубых экранов миллионы, не побоюсь этого слова, простых советских людей. Этого от них не смог добиться даже Леонид Ильич Брежнев со всей своей бесподобной артикуляцией.
Короче, Савик был кумиром миллионов. Его одинаково искренне ненавидели фанаты «Спартака» и ЦСКА, которых больше ничего, даже сборная, по этой жизни так сильно не объединяло. Даже самые умные и правильные вещи в его устах приобретали оттенок пошлости. Боюсь, во время его выступлений резко шла вверх динамика чисто бытового антисемитизма. Болельщики — тоже люди.
А я-то думал, что вообще ничего хорошего не могу сказать о родном российском телевидении.
Теперь точно знаю, что могу. По крайней мере в части спортивных трансляций оно за последние годы очень здорово добавило в профессионализме.
О «зимнем футболе» замолвите слово
Вменяемых аргументов против перехода российского футбола на новую календарную систему не было с самого начала дискуссии, когда она еще была в достаточной мере профессиональной. Футбольный люд возражал не против самого факта реформы календаря — ее необходимость для думающего человека очевидна, — а только против сроков и методов ее осуществления.