Ялта, главный курортный город страны, внешне выглядит как прежде: пальмы, горы, солнце.
Но что-то в этой картине не так.
Под пальмами кучкуются люди в сером, на фоне гор реет российский флаг, а солнце мерцает на начищенных до блеска мотоциклах «Ночных волков».
Перед памятником Ленину появилась сцена, увешанная лозунгами «За народное единство». Выступают женщины в кокошниках. Поют: «С Россией будет лучше». Здесь должен был проходить проукраинский митинг, но внезапно планы поменялись. На месте, где должны были обосноваться активисты, появились суровые ребята в спортивной одежде и необъятные русские байкеры.
Пожилая женщина рассказывает, как покупала украинскую ленточку, а ей сказали, что лучше не рисковать. Ленточку она все равно купила. Серая шапочка, старенький плащ. Улыбается.
— Я родилась на Дальнем Востоке, папа мой был белорус, а муж — украинец, — говорит она. — Я люблю Украину, с ней Бог, а Бог не хочет войны.
Продолжая улыбаться во все — сколько у нее их осталось? — зубы, добавляет, как бы про себя: «Не убивайте! Не лгите! Украина голосистая, музыкальная, талантливая...»
Через полчаса эту женщину собьют с ног мужики с российским акцентом. Она будет скандировать, улыбаясь: «Слава Украине!» — и теребить желто-синюю ленточку, а ее повалят на асфальт.
Эти же мужики растопчут украинский флаг, столкнут с фонтана проукраинских активистов и будут скандировать: «Фашизм не пройдет!»
О каком же фашизме идет речь?
— Да вы «бандеровцы» все, едьте отсюда на свою Украину! — стандартно говорят женщины, подошедшие на заварушку. Мужчины менее разговорчивы: закрывают рукой камеру и обещают «навалять». Один из них без лишних предупреждений просто врезал мне по лицу и попытался вырвать планшет. Не удалось.
После этого еще успела заснять, как байкеры напали на пожилого мужчину, а потом, как-то по странному вежливо, усаживали его, побитого, с поврежденной головой, на плетеный стульчик на летней площадке местного кафе.
Митинг закончился. Кто-то ищет свою камеру, отнятую то ли «самообороной», то ли байкерами, кто-то продолжает визгливо обсуждать геополитическую обстановку.
— Вы нам тут не нужны, понятно? — надрывается женщина. На ней шуба и парик. — Вас там на Майдане пичкали наркотиками, а вы и сюда добрались. Вот сколько вам заплатили?
По набережной двигаются люди с георгиевскими ленточками. Невольно сворачиваю на безлюдную тропинку, беспрестанно оглядываюсь, говорю тихо. В это время организатор митинга Антон пытается скрыться от агрессивно настроенных мотоциклов. Каково ему, коренному ялтинцу, бежать от иностранцев, считающих, что эта земля теперь принадлежит им?
До «референдума» еще два дня.
За набережной виднеется море. Только не ласковое оно какое-то. Не ялтинское.
Увидит ли оно этим летом туристов? Порадует ли кого-то?..
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
14 марта 2014
16 марта в присутствии значительного количества «зеленых человечков» (а по факту — российских солдат) в Крыму проходит не соответствующий международному законодательству референдум о выходе республики из состава Украины. «Референдум» официально бойкотирует сообщество крымских татар.
Официально заявлено, что за присоединение Крыма к России высказались 96,77% голосовавших при явке 83,1%.
18 марта Владимир Путин подписывает с премьер-министром республики Крым Сергеем Аксёновым, спикером новосозданного Государственного Совета Крыма Владимиром Константиновым и «народным мэром» Севастополя Алексеем Чалым договор о принятии Крыма в состав России. 21 марта, по российскому законодательству, этот договор вступил в силу.
Между Киевом и Москвой
27 марта Генассамблея ООН приняла резолюцию, признающую «референдум» в Крыму не соответствующим международному законодательству. Присоединение Крыма к России признают лишь несколько стран-членов ООН: Афганистан, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Северная Корея, Сирия, а также непризнанные на международном уровне республики Абхазия, Нагорный Карабах, Южная Осетия.
Чим живе пост-Майдан: чорний «Майбах» і Одноногий Тіхарь
Найочевидніші зміни Майдану після падіння режиму Януковича — зменшення підтримки ззовні та зниження середнього соціального рівня. Він тепер ближчий до середнього українського, ніж до середнього київського. Навколо немає черги з машин, які раніше підвозили шини та дрова.