— Стой, Темногор! Тп-р-р-ру!
Лошадь не послушалась, попятилась — и Теодор, вытянув руки, кинулся следом.
— Нет, куда?
Внезапно дохнуло могильным холодом. Запахи стали ярче, а мир — четче.
— Тео-о-о, скорее-е-ей!
Теодор обернулся на секунду и увидел, что Змеевик стоит с занесенным мечом — и от поворота, сквозь подсвечиваемую луной пелену, к ним движется темный высокий силуэт…
Темногор заржал от ужаса и попятился.
Тео хотел было обернуться к коню, но руки и ноги его буквально оледенели, застыли при взгляде на ползущую жуть. Длинное, точно сотканное из дыма тело. Нечеловечески вытянутые конечности. Ни глаз, ни рта. Лица тоже нет. Просто черный силуэт, наплывающий из пепельного тумана. От ужаса хотелось кричать — но из горла вырвался только сип.
Это, движущееся сквозь пелену, не было человеком.
Сгусток ненависти, ледяного холода и ужаса.
Дыхание самой могилы.
«Это — тень», — понял Теодор.
Она пришла за ним. Снова. Но как так? Ведь к нему вернулись воспоминания. Их вернул тот, кого Теодор ненавидел всей душой, он до сих пор запрещал себе думать о случившемся. Еще не смирился с мыслью, что Вангели — его отец.
Тео вернул память! Исцелился от ненависти! От тени!
Он чувствовал, что изменился…
И вот теперь — вновь.
Но Теодор не находился внутри этой тени, как тогда. Он ее вообще не ощущал.
— Янко! — вскрикнула мать.
Тень колыхнулась, отступила.
Исчезла.
Змеевик, оглянувшись на Теодора, заорал:
— Тень ранила Темногора! Мы должны найти ее хозяина и…
Темногор вновь испуганно заржал и попятился.
— Ma!
Тео бросился к Темногору, следом — Змеевик, что-то вопя на ходу про хозяина, нож и живого охотника…
— Ma!
Темногор заплясал, забрыкался, забил передними копытами, несколько раз лязгнул зубами — и вдруг вскинулся на дыбы. Тень гигантского коня упала на тропу, и Тео даже охнуть не успел, лишь увидел, как что-то сдернуло Марию с крупа Темногора во тьму.
Дальнейшие секунды слились в один нескончаемый кошмар. Перед глазами скакал обезумевший Темногор, а на тропе сцепились два силуэта. Вскрики, звуки борьбы, хриплый вопль:
— А-а-а-а!
Наконец Темногор поймал воздушный поток, перелетел через голову Теодора и приземлился за его спиной. Рядом с Тео блеснул меч Змеевика, но поздно.
Тень метнулась обратно в лес и растворилась между темных деревьев. Мария Ливиану осталась лежать на земле. Теодор подбежал к ней, не слыша воплей Змеевика, упал на колени, перевернул лицом вверх — и оторопел.
Лицо матери было покрыто длинными кровавыми порезами, а из рваной дыры на шее толчками выплескивалась кровь.
— Мама!
Мать схватила Теодора за плечо и выкатила огромные голубые глаза. Один смотрел на него, другой на луну. Открыла рот, тяжело сипя.
Тео перестал дышать.
Мир замер.
Застыл.
Воздух загустел, словно расплавленное стекло, которое вынули из печи: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Свет погас, наползла темнота.
Мария шевелила губами. Тео не слышал ровным счетом ничего.
И спустя много дней после этого Теодор все возвращался к тому мгновению. Что мама хотела ему сказать? Что? Этот вопрос не покидал его, мучил вновь и вновь долгие бессонные дни, когда он лежал омертвевший, смотрел в никуда и понимал, что так и не расслышал ее слов.
Не услышал последних слов матери.
Мария вздохнула и застыла. Тело перестало дрожать, пальцы, вцепившиеся в плечи Теодора, ослабили хватку и разжались. Косые глаза остекленели.
Один глядел на Теодора. Другой — на луну. Но Мария их уже не видела.
— МАМА! — закричал Теодор, еще не понимая, не веря, что это бесполезно. — МАМА!
— Тео… Она тебя не слышит…
— МАМА!
Что он понимает, Вик? Ярость охватила Теодора, и слезы ярости и боли застлали глаза. Что он понимает, черт возьми? Нет, не может быть так! Он прошел весь Макабр ради этого, только ради этого! Разве он не понимает? Тео отправился в саму Полночь! Искал маму в этих проклятых Пустошах, Топях, Черных, чтоб они провалились, Замках! Искал везде! Не может быть, чтобы сейчас — когда он наконец-то ее нашел, только что нашел, чтобы…
— Вик, помоги…
Теодор прижался ухом к ее груди — так делал отец, чтобы проверить умирающих пациентов. Некоторые не подавали признаков жизни, но сердце их еще билось. Иногда он таких спасал.
Сейчас все получится. Ну же. Он должен услышать!
— Помоги, Вик…
Но какая-то часть сознания уже поняла: ни одно снадобье из сумки Вика, даже самое лучшее, не поможет. Случилась беда. Непоправимая беда. Тео попытался нащупать пульс. Сжал окровавленными пальцами холодное мамино запястье.