На самолёт они всё–таки ухитрились не опоздать. Исключительно потому, что вылет задержали на сорок минут.
Зера успокоилась, только когда Гоша заставил её выпить красного вина. Они сидели в самом углу, на последних креслах бизнес–салона, совсем одни. Только на передних сидениях спало семейство: толстый дядечка в твидовом костюме, его такая же толстая жена и кругленькая девочка лет пяти.
— Ты не знаешь моего отца, — начала Зера.
— Сегодня же вечером познакомлюсь, — улыбнулся Гоша, перебирая пальцы на её руке.
— Я тебе расскажу, — упрямо продолжила Зера…
В тот день ей исполнилось шесть лет. Папа подарил огромного розового медведя с колокольчиком на шее. Колокольчик — как у коровы. Но это был медведь, мягкий–мягкий, с твёрдым коричневым носом.
— Винни, я назову его Винни! — обрадовалась Зера. Только вчера старшая сестра Люция закончила читать ей сказку про Винни — Пуха, который охотился за пчёлами.
— Дикими башкирскими пчёлами, — объяснил им папа за ужином.
— Называй, как хочешь, — улыбнулся папа. — И быстренько — завтракать. Сегодня едем встречать маму!
— Ура! — хором закричали Зера и восьмилетняя Люция.
Мама уезжала в Казань на день рождения дедушки, а их с собою не брала, потому что у Люции был насморк, а Зера только–только пошла в нулевой класс, вот родители и решили не срывать девочек из школы. Мамы не было всего пять дней, а им казалось — вечность.
В аэропорту сёстрам ужасно понравилось. Во–первых, папа купил им по шоколадке. Во–вторых, все пассажиры с восторгом провожали их глазами. Ещё бы! В их косах были пышные белые банты, а Винни вёл себя примерно: упал всего один раз, правда в лужу. В-третьих, у них был самый лучший и красивый в мире папа. И встречали они самую любимую маму. Мама приедет, испечёт любимых пирожков, а вечером споёт им не одну, как обычно, а три песни. А папа будет заглядывать в детскую и спрашивать:
— Ты скоро?
На что мама ответит:
— Уже иду.
И поцелует в щёки, подоткнув душистой рукой одеяло…
— Идёмте, девочки, самолёт уже зашёл на посадку, — поторопил папа, и они торжественной троицей вышли на край лётного поля. Туда никого не пускали, а их пустили. Ведь папа — большой начальник, его все здесь уважают.
Поле было необъятное и такое ровное, будто выглаженное утюгом. Зера вцепилась в папину руку: на поле ездили машины и стояли огромные, пахнущие керосином самолёты. Винни опять хотел упасть, но она удержала его.
— Во–он, видите, девочки? — папа рукой показал на маленький самолётик, который с каждым мгновением становился всё больше и больше. — Это наша мама летит.
И тут произошло что–то непонятное: из самолётика повалил дым, а вокруг забегали разные люди в форме «Аэрофлота». Зера, почувствовав, как напряглась папина рука, отцепила свою ладошку, схватив Винни поудобнее.
— Что это, папа? — испуганно спросила Люция, но отец не успел ответить. Раздался страшный взрыв — это мамин самолёт, коснувшись земли, превратился в одно мгновение в огромный столб дыма и пламени, из которого во все стороны летели какие–то железяки.
Зера с ужасом видела, как папа, их большой и спокойный папа, неловко держась за левый бок, бежит по лётному полю и кричит почему–то тонким, высоким голосом…
— Он так и не женился потом, — сказала Зера и отглотнула вина, — конечно, у него были женщины, но его семьёй были только мы с сестрой. Винни я закопала в саду, мне показалось, что он погиб вместе с мамой. И с тех пор я никогда не праздную свой день рождения, — заключила она, глядя не на Гошу, а куда–то в сторону, на зелёную табличку «Выход».
— Бедная моя, — Гоша поднёс её руку к губам и поцеловал каждый пальчик по отдельности. А мизинец — даже два раза.
— Теперь ты понимаешь, почему он так трясётся надо мной?
Гоша кивнул:
— Но ведь замуж тебе всё равно когда–нибудь надо выходить?
— Да, этого он хочет. Но чтобы мужем был мусульманин.
— А если мы скажем, что мой прадед был татарином?
— А что — был?
— Понятия не имею, — признался Гоша.
— Нет уж, — вздохнула Зера, — тогда лучше не врать.
Самое удивительное произошло, когда самолёт произвёл посадку в Уфе. Зера мгновенно успокоилась. Будто единственной причиной её волнений был страх полёта.
Пока самолёт заруливал на стоянку, она позвонила отцу:
— Папа, здравствуй, я дома, в Уфе. Извини, что не предупредила… Да–да, всё в порядке, но я не одна… Со мной мой друг… Нет, машины не надо, на такси быстрее доберёмся… До скорого!