— Да–да, Виолетта Львовна. Однако мне хотелось бы гораздо более тесного взаимодействия между нами, — Котов склонил голову, обнаруживая вполне приличную плешь.
— В смысле? — насторожилась Виолетта.
— Предлагаю своеобразный бартер. Я беру на себя полный ремонт под ключ этого соседнего здания. По вашему проекту, с учётом всех ваших редакционных и студийных интересов. Арендная плата будет чисто символической.
— И что же вы хотите взамен?
— Всего лишь десять процентов акций вашей телекомпании. По–моему это не слишком высокая цена.
— Не слишком, — согласилась Виолетта. — Мне необходимо подумать.
— Сколько?
— Пару дней.
— Хорошо, я жду вашего ответа, — поднялся Котов. — Но должен предупредить об одном: в этом соседнем здании меня очень настоятельно просят открыть казино. Я думаю, что это будет не самое лучшее соседство для вашего телеканала.
— А вы не добрый, Станислав Евгеньевич, — укоризненно покачала головой Виолетта Львовна.
— Доброта — это не категория бизнеса, — и Котов дробно рассмеялся. Будто камешки во рту перекатывал.
— О какие люди! Почему без охраны? Давно ждёшь, Кэт? — запыхавшийся Лёвка вихрем ворвался в свой редакторский кабинет.
Катя сидела за его столом с грозным видом самого что ни на есть главного редактора:
— Опаздываете, Кобрин, — постучала она по циферблату наручных часов.
— Успеем, — отмахнулся Лёвка, просматривая ежедневник. — Ну, на сегодня вроде бы всё. Подарок купила?
— Почти, — поднялась Катя.
— Катька, ты с ума сошла! Что значит — почти? Мы же договорились!
— Да купила, не гони волну, ещё вчера купила, надо только заскочить забрать.
— А чего вчера же и не забрала? Что, такой огромный? — Лёвка лихорадочно начал прикидывать, где раздобыть грузовик, если Катька ухитрилась прикупить слонёнка из зоопарка. Как раз вчера в «Вестях» был радостный репортаж о новорожденном, и он сам подумал, что это будет славный подарок. На всю жизнь.
— Сегодня выставка заканчивается, — объяснила Катя.
— Так ты что, нетленку решила подарить? Надеюсь, Шишкина?
— Увидишь, — загадочно ответила Катя. — Дай я тебе галстук перевяжу. И причешись — а то ты как из бетономешалки вылез.
…На самом–то деле Катя для подарка выбрала на выставке московских художников не картину, а скульптуру. Такого славного зайца, что как только она его увидела, сразу решила: куплю! Заяц был потрясающий: толстенький, деревянный, а уши из слегка поржавевших железяк. Но главным было лицо, именно лицо зайца. Такое славное и такое своё, что хотелось поцеловать его в нос.
Она расплатилась с галерейщицей и, пока наблюдала за тем, как на бирке скульптуры с простым названием «Заяц лесной, обыкновенный» наклеивают красный кружок, подошёл и скульптор — лохматый парень в красной толстовке и кожаных джинсах.
— Валера, — представила художника галерейщица.
Тот, склонив лохматую голову, дружелюбно улыбнулся:
— Я рад, что вам понравился мой обыкновенный, уважаемая э–э–э…
— Екатерина, — подсказала Катя. — Можно просто — Катя. Ваш заяц просто чудо! И, знаете, мне кажется, что он на меня похож.
— А как вы думаете, Катя, этот заяц — он какой?
— Белый и пушистый, — не задумываясь ответила Катя.
— Вот в этом–то всё и дело! — обрадовался художник. — Все мы в душе считаем себя белыми и пушистыми, поэтому каждому, у кого хоть немного развито ассоциативное мышление, видят в этом зайце самого себя…
Причесавшись, Лёвка стал наконец похож на человека.
— Ты за рулём? — спросил он, когда они спустились.
— Конечно, — ответила Катя небрежно, хотя водить она начала недавно, и этим страшно гордилась.
— Тогда я оставлю машину. Ох, и напьюсь сегодня! — радостно сообщил Лёвка, усаживаясь на переднее сидение.
Когда вырулили с Лубянки на Старую площадь и, естественно, застряли в пробке, Катя сообщила:
— Лёвушка, нужна твоя помощь!
— Если ты о пробке, то я пас!
— Я серьёзно, — обиделась Катя.
— Ну, давай серьёзно, — согласился Лёвка.
— Можешь завтра организовать для меня съёмку?
— Само собой, — ухмыльнулся он.
— Только мне нужны не твои корреспонденты, а из «Слухов плюс», у тебя же там есть свои люди?
Лёвка прикинул:
— Фотокорреспондент есть, а журналиста могу своего одолжить. А что снимать–то?