Мистер Эйб обнаружил, что уже не глядит с восторгом на перламутровое море, а с мрачным, весьма мрачным видом просеивает сквозь пальцы песок с маленькими ракушками. Настроение у него испортилось, на душе лежала тяжесть. Папаша Леб сказал: посмотри-ка мир. И как, посмотрели? Мистер Эйб попытался вспомнить, что именно он видел, но не смог вспомнить ничего, кроме того, как Джуди и малютка Ли показывают ноги, а широкоплечий Фред рассматривает их, сидя на корточках. Эйб еще больше нахмурился. Как, кстати, называется этот коралловый остров? Капитан сказал — Тараива. Тараива, или Тахуара, или Тараихатуара-та-хуара. Вот вернемся мы, и скажу старику Джессу: dad, мы побывали на самом Тараихатуара-та-хуара. (Зря я все-таки нанял этого капитана, огорчился Эйб.) (Нужно поговорить с Ли, чтобы она больше такого не делала. Боже, как же так случилось, что я ее так ужасно люблю! Когда она проснется, я с ней поговорю. Скажу ей, что мы могли бы пожениться...) Глаза мистера Эйба были полны слез. Что это — любовь или боль, или любовь к ней невозможна без этой невыносимой боли? Подведенные синим, блестящие веки малютки Ли, похожие на нежные ракушки, зашевелились.
— Эйб, — раздался сонный голос, — знаешь, о чем я думаю? О том, что тут, на этом острове, можно было бы снять ши-кар-ный фильм.
Мистер Эйб принялся засыпать свои злополучные волосатые ноги мягким песком.
— Чудесная мысль, моя малютка. А что за фильм?
Малютка Ли открыла свои бездонные голубые глаза.
— Ну вот представь... представь себе, что я жила бы на этом острове как Робинзон. Женщина-Робинзон! Это ведь совершенно новая идея!
— Ну... да, — неуверенно сказал мистер Эйб. — Но как бы ты очутилась на этом острове?
— Есть превосходная мысль! — ответил сладкий голосок. — Просто наша яхта попала бы в шторм и потерпела кораблекрушение, и все остальные бы утонули: ты, Джуди, капитан, ну, вообще все.
— А Фред? Фред ведь прекрасный пловец.
На гладком лобике малютки Ли появились морщины.
— А Фреда пусть съест акула. Это была бы чудесная деталь. — Малютка захлопала в ладоши. — У Фреда ведь очень красивое тело, правда?
Эйб вздохнул:
— А дальше что?
— А меня — без сознания — выбросили бы на берег волны. На мне была бы надета пижама, та самая, в голубую полоску, которая позавчера тебе так понравилась. — Взгляд из-под полуопущенных нежных ресниц наглядным образом продемонстрировал, что такое женское умение соблазнять. — Ведь это был бы цветной фильм, Эйб. Все говорят, что голубой цвет очень подходит к цвету моих волос.