— Дружище, — сказал он, — как бы мне поговорить с капитаном ван Тохом?
Человек горделиво выпятил грудь, обтянутую тельняшкой.
— Капитан ван Тох — это я.
— Вы капитан ван Тох? — удивился пан Повондра.
— Да, это я, — повторил человечишка и показал татуировку якоря на своем запястье.
Пан Повондра в растерянности заморгал глазами. Неужели капитан так ссохся? Возможно ли это?
— Дело в том, что я капитана ван Тоха знаю лично, — сказал он наконец. — Мое имя Повондра.
— А, ну так бы и говорили, — ответил человек в тельняшке. — Но эти саламандры действительно от капитана ван Тоха. Настоящие рептилии из Австралии. Извольте заглянуть, посмотреть на них. Как раз начинается большое представление! — засуетился он, приподнимая занавесь у входа.
— Пошли, Франтик, — сказал Повондра-отец и вошел внутрь. За маленький столик тут же уселась необычайно толстая и высокая дама. «Странная парочка!» — удивился пан Повондра, расставаясь с тремя кронами. Внутри шатра не было ничего, кроме несколько неприятного запаха и железной ванны с водой.
— А где ваши саламандры? — спросил пан Повондра.
— В ванне, где ж еще, — зевая, сказала толстая дама.
— Не бойся, Франтик, — сказал Повондра-отец и подошел к ванне.
В воде неподвижно лежало что-то черное, размером со старого сома, только кожа на его затылке немного поднималась и опять сдувалась.
— Ну вот, это та самая допотопная саламандра, о которой — помнишь? — много писали газеты! — назидательно произнес Повондра-отец, пытаясь ничем не выдать своего разочарования. («Опять меня обвели вокруг пальца, — думал он, — но мальчишке-то ни к чему об этом знать. Целых три кроны в трубу вылетели!»)
— Папа, а почему она в воде? — спросил Франтик.
— Потому что саламандры живут в воде, понимаешь?
— Папа, а что она ест?
— Рыбу ест и все такое, — отвечал Повондра-отец (ну, что-то же она есть должна).
— А почему она такая противная? — не отставал Франтик.
Пан Повондра не знал, что сказать, но тут в шатер как раз вошел маленький человечек.
— Прошу вас, дамы и господа! — хриплым голосом начал он.
— У вас что, только одна саламандра? — с упреком спросил пан Повондра. (Если были бы хотя бы две, — подумал он, — то, пожалуй, были бы в расчете, а так...»)
— Вторая сдохла, — ответил человечек. — Так вот, дамы и господа! Перед вами знаменитый Андрей, редкая и ядовитая рептилия с австралийских островов. У себя на родине он достигает человеческого роста и ходит на двух ногах. Эй, ты! — сказал он и ткнул прутом в то черное и безжизненное, что неподвижно лежало в ванне.
Черное зашевелилось и начало с трудом вылезать из-под воды. Франтик попятился, но пан Повондра крепко сжал его руку: не бойся, я тут, с тобой.
И вот оно стоит на задних лапах, а передними опирается о край ванны. Жабры на затылке судорожно бьются друг о друга, черная пасть с трудом ловит воздух. Обвисшая кожа ободрана до крови и усеяна язвами, круглые лягушачьи очи иногда как будто в приступе боли закрываются пленчатыми нижними веками.
— Как вы можете заметить, дамы и господа, — продолжал хрипеть человечишка, — это животное живет в воде, поэтому у него есть жабры и легкие, которыми оно дышит, вылезая на берег. На задних лапах у него по пять пальцев, на передних — по четыре, и оно умеет брать ими разные предметы. На!
Животное сжало прут в пальцах и протянуло его вперед, держа перед собой, подобно шутовскому скипетру.
— Еще оно может завязать узел на веревке, — объявил человечек, взял у саламандры прут и дал ей грязную веревку.
Та какое-то время повертела ее в пальцах, а потом действительно завязала узел.
— А еще она умеет стучать в барабан и танцевать, — проквохтал человечек и дал животному детский барабан и палочку.
Саламандра несколько раз ударила палочкой по барабану, крутя при этом верхней половиной тела, и наконец выронила палочку в воду.
— Ах ты тварь! — разозлился мужик и вытащил палочку из воды.
— А еще это животное, — торжественно возвысил он голос, — столь умно и талантливо, что способно говорить по-человечески. — Тут он захлопал в ладоши.
— Guten Morgen... — проскрипело животное, болезненно моргая нижними веками. — Добрый день.
Пан Повондра, можно сказать, перепугался, но на Франтика никакого особого впечатления это не произвело.
— Что надо сказать любезнейшей публике? — строго спросил хозяин саламандру.
— Приветствую вас, — поклонилась она; жабры ее судорожно сокращались. — Willkommen. Ben venuti.
— Считать ты умеешь?
— Умею.