Вторая часть предполагаемой цитаты взята из речи Родса в Кейптаунском парламенте в 1894 году. Полный текст абзаца гласит:
Я говорю, что туземцы - дети. Они только-только выходят из состояния варварства. У них есть человеческий разум, и я хотел бы, чтобы они полностью посвятили себя местным делам, которые их окружают и привлекают. Я бы позволил им облагать себя налогами и дал бы им средства, которые они могли бы потратить на эти дела - строительство дорог и мостов, создание плантаций и другие подобные работы. Я предлагаю, чтобы Палата разрешила этим людям облагать себя налогами, и чтобы средства, полученные от налогообложения, они тратили на развитие себя и своих округов.
Но третья часть цитаты ("Нужно убить как можно больше n*****"), несомненно, является самой предосудительной из всех. И снова кампания "Родс должен пасть" не попыталась указать, откуда она взята. И снова источником, судя по всему, является рецензия Адебаджо на книгу Мэйлама. И все же в этой работе приводятся совсем другие слова Родса. Там Родс якобы сказал: "Вы должны убить столько, сколько сможете". Там не используется слово на букву "Н". Это слово было вставлено активистами "Родс должен пасть". Что касается остальной части цитаты, Мэйлам ссылается на биографию Родса 1913 года как на свой источник. И если мы посмотрим на этот источник, то контекст цитаты станет ясен. В биографии 1913 года приводится цитата неизвестного офицера, который слышал, как Родс сказал после особенно кровавой битвы с повстанцами: "Вы не должны их щадить. Убивайте всех, кого можете, это послужит им уроком, когда они будут обсуждать все у своих костров по ночам".
Другими словами, заявление, приписываемое ему активистами движения Rhodes Must Fall (и принятое за правду подавляющим большинством людей, которые его прочитают), было полным искажением. Более того, это было не просто искажение. Это была ложь. Это была не одна цитата Родса, а конгломерат из трех предполагаемых цитат: первая - из романа, вторая - из речи, в которой он выступал за расширение самоопределения Африки, а третья - откровенная выдумка.
Почему эти детали имеют значение? Родс, безусловно, был колонизатором. Он, безусловно, верил в Британскую империю. Разве критики этого недостаточно? Зачем кому-то нужно лгать и преувеличивать обиду? Конечно, есть люди, которые утверждают, что в отношении таких исторических фигур, как Родс, назрела необходимость в переосмыслении или восстановлении баланса. Но почему они решили основываться не на правах и недостатках империи, не на взвешивании ее человеческих издержек и выгод, а на откровенной лжи? Или, скорее, на совокупности лжи? Почему признания наследия империи недостаточно? Почему необходимо вставлять расистские эпитеты, чтобы сделать прошлое хуже, чем оно было, и чтобы важные фигуры в нем выглядели расистскими монстрами?
Среди тех, кто начал проводить собственные исследования, был Найджел Биггар, профессор этики Regius, который также является каноником собора Крайст-Черч в Оксфорде. Помимо того, что он глубоко непритязателен и вежлив, он также является известным строгим ученым. Когда началась кампания "Родс должен пасть", он начал с того, что поступил бы как любой прилежный ученый: прочитал эссе о Родсе в Оксфордском словаре национальной биографии. После этого у него появился растущий интерес, причем не только к Родсу, но и ко всему подходу к империи. Не делая никаких политических заявлений, он предположил, что университет может наилучшим образом отреагировать на нынешние потрясения, занимаясь тем, в чем университеты должны быть лучшими: научными исследованиями.
Он предложил университету создать проект, в который войдут историки и другие специалисты и который будет посвящен изучению "этики империи". Биггар предположил, что это серьезная и недостаточно изученная область. Это можно было доказать. Одна из причин, по которой кампания "Родос должен пасть" прошла так быстро, заключалась именно в том, что изучение империи стало немодным, и, каковы бы ни были взгляды людей на нее, институциональные и индивидуальные знания о том, что произошло и кто что сказал, ускользали от них на протяжении более чем одного поколения. Если университет, да и вся страна в целом, были заинтересованы в том, чтобы разобраться в своем отношении к прошлому, то они должны были его изучать. Возникновение постколониальных исследований стало необходимой коррекцией в академической среде, но теперь сам этот период нуждается в допросе. Ведь чтобы оценить наследие империи, необходимо оценить период в целом. Как предыдущий период не смог признать недостатки империи, так и постколониальный период не смог признать ничего положительного из того, что произошло. Это привело к утверждениям, которые были аисторическими и просто ошибочными. Но вторая проблема, которую выявил Биггар, заключалась в том, что этот исключительно негативный взгляд на империю, который привел к чувству вины среди бывших колониальных держав, в свою очередь привел к нежеланию решать любые современные мировые проблемы. Бывшие колониальные державы, которые постоянно сравнивали с худшими режимами двадцатого века, могли легко лишиться желания или уверенности в себе, чтобы действовать даже против серьезных нарушений прав, происходящих сегодня по всему миру. Другими словами, результатом может стать инертность Запада. То, чем с радостью воспользуются другие державы.