***
Сегодня мне разрешили навестить Марка. Я стою в приемной и разговариваю с Егором. Он, пользуясь случаем, на минуту сбежал с дежурства. Я с удивлением созерцаю его в светло-зеленой робе. Я так привык к его чуть разболтанному стилю: широким джинсам, низко сидящим на бедрах, безразмерным майкам, к вечной взъерошенности и стабильной щетине, что этот собранный энергичный врач никак не вяжется у меня с привычным образом. Зато становится больше заметна их схожесть с Марком. Егор устало трет переносицу.
– Вик, хочу предупредить. Это исчадие ада и есть Марк. Ты потерпимее…
Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, не понимая, к чему этот «вводный курс»:
– Егооор! – тяну я, нетерпеливо дергаясь в сторону двери.
– Ладно, я тебя предупредил.
Перед палатой я торможу, споткнувшись о собственное чувство страха. Не понимая, чего боюсь, открываю дверь и проскальзываю в палату. На кровати полулежит Марк. Сильно похудевший, с лихорадочно горящим взглядом. Он, вздернув бровь, цедит:
– Что? И ты тут? Дом додумал?
– Мааарк! – выдыхаю я и впечатываю его в кровать, забывая про осторожность.
– Зараза, слезь с меня, видишь, я нынче хрупкий, раздавишь.
Я вцепляюсь в его руки и с удивлением разглядываю Марка. Он словно истаял. Заострившиеся черты лица, огромные запавшие глаза, тонкие пальцы. Одни косточки остались от некогда прекрасно развитого физически мужчины. И эта метаморфоза странным образом омолодила его – забрав прекрасно развитое тело, подарило ему мальчишескую угловатость. А непричесанная шапка отросших и начинающих виться волос и горящие глаза делают его похожим на подростка.
– Что уставился? Не нравлюсь? – огрызается Марк.
– Нравишься – шепчу я. – Ты сейчас как… Врубелевский демон. Очень похож.
В дверь деликатно скребутся, и я перекочевываю на уголок кровати, принимая там озадаченно-невинный вид. В палату вкатывают тележку с едой. Я вдруг чувствую, как Марк весь подбирается. Вены на шее вздуваются, он впивается пальцами в одеяло и шипит:
– Пошла вон!
Медсестра, не вздрогнув, подкатывает тележку к кровати. Марк, резко дернувшись, сметает все на пол.
– Вон, я сказал!
Я потрясенно скукоживаюсь.
– Марк, мне позвать Егора или родителей? – медсестра монументально застывает среди беспорядка.
– Идите вы все на хрен, – Марк в бешенстве. – И ты тоже вали отсюда, – рычит он мне.
Я вылетаю за дверь и натыкаюсь на Егора.
– Буянит? – он устало трет переносицу.
Я молча киваю, во все глаза уставившись на него:
– Что с ним?
– Организм почти не принимает пищу. Фактически все, что он съест, идет обратно. Каждый раз это болезненно. Для Марка вообще вся эта ситуация унизительна. Беспомощность и зависимость ломают его. Но привыкать к пище нужно, нельзя все время лежать под системой. Вот и воюем. Ты к нему попозже зайди, – Егор скрывается в палате, оттуда раздается агрессивный гул конфликта.
Мне хочется свежего воздуха, бело-голубые стены больницы, будто пропитанные специфическим запахом, давят на мой мозг. Я почти бегом покидаю здание, промчавшись еще пару кварталов, чтобы избавиться от навязчивого запаха, который, кажется, пропитал меня всего. И вдруг замираю перед рекламным стендом. Сочные темно-красные ягоды вишни соблазнительным глянцем поблескивают с плаката. Купив немного, я с удовольствием ощущаю, как их кисловато-сладкий с легкой горчинкой привкус убирает этот невыносимый стерильно-больничный осадок. Я аккуратно закрываю коробку с ягодами и направляюсь к Марку.
Фактически бесшумно просочившись в палату, замираю у двери, готовый к тому, что Марк снова выгонит меня. Но он, покрытый почти восковой бледностью, лежит, молча созерцая потолок, даже не поинтересовавшись, кто застыл на пороге. Мой внутренний дракон впивается острыми клыками в лапу, пытаясь не зареветь.
– Марк, – тихонько скулю я, – разреши мне…
Марк равнодушно машет рукой. Я, посчитав это за согласие, осторожно присаживаюсь на край его кровати, нервно теребя коробку с ягодами. Эта затея сейчас кажется мне очень глупой. Но отступать еще хуже. Я открываю коробку и надкусываю ягоду – сок окрашивает мои губы – и, наклонившись, целую Марка в упрямо сжатый рот. Его губы вздрагивают, нехотя и осторожно пуская меня. Я разрываю поцелуй, как только чувствую, что вкус вишни исчезает, и надкусываю следующую ягоду. Марк заинтересованно таращится на коробочку. Я продолжаю забирать сок ягод и передавать его Марку поцелуями. Несколько последних ягодок Марк берет сам и с удовольствием их высасывает. Я сцеловываю сок с его пальцев. Марк слегка тянет меня к себе, я, осторожно обнял его, пропускаю руки под спину, утыкаюсь носом в местечко под ушком. Ощутив ладонями выпирающие позвонки, я закусываю губы.
Так он стал понемногу кушать. Егор разъяренным цербером охранял дверь, пока я по крупицам скармливал еду Марку, зацеловывая его. Вскоре Марк мог полностью съедать назначенный ему рацион. На его лицо вернулся цвет, и тарелки больше не летали по палате неопознанными объектами, превращая стены в сюрреалистические картины.
В день, когда Марка согласились отпустить домой при условии строгого соблюдения режима, я вдруг понимаю, что устал. Устал до невозможности сдвинуться с места. Свернувшись клубком и притянув к себе Кинга, я проваливаюсь в глубокий сон. Просыпаюсь оттого, что кто-то заботливо поглаживает мою спину. Я затихаю. Тоненькая женская рука ласково разминает мои плечи. Я осторожно переворачиваюсь и встречаюсь взглядом с прозрачно-чайными глазами матери Марка и Егора. Она, ласково улыбнувшись, тягуче произносит:
– Разбудила я тебя, мальчик?
Красивый глубокий голос никак не вяжется с ее хрупкой почти прозрачной фигуркой.
Я, подобравшись, сажусь, совершенно не понимая, как вести себя.
– Ты спи-спи, я тебе мешать не буду. Зашла сказать спасибо. Ты так много для меня сделал.
Нужно что-то ответить… Но что? Я неловко краснею и бормочу что-то безлико-стандартное. Она, еще раз улыбнувшись, накрывает меня одеялом.
– Спи-спи, сынок.
Я сворачиваюсь клубком, теперь уже прячась от этой нежданной ласки. Мой внутренний дракон на всякий случай выставляет все свои шипы.
12
– Марк! Посмотри, вот тут можно снести стену, заменив ее на декоративную из стеклянных блоков с нишами. И тогда комната будет наполнена светом, его хватит, чтобы работать перед окном.
Я искрюсь восторгом. Моя собственная квартира. Только моя! Не веря в это, я ношусь по комнате, оглаживая стены, любуясь видом из окна. Марк, вникнув в мою проблему, предложил мне помощь. Став гарантом, он оформил мне ипотеку как сотруднику строительной компании под смешной, буквально формальный процент. Ежемесячные выплаты вполне мне по силам, а ремонт может и подождать.