- И ты достаточно предан ей, чтобы выполнить сей приказ в точности? – вновь ухмыльнулся Ив.
- Полагаю, у товарища Пановой есть свой план… - мысль Яковлева запнулась сама о себя, он примолк ненадолго, потом, все же, договорил: - Вы ведь брат и сестра… Думаю, она распорядилась так для того, чтобы ты помог вытащить ее из ситуации, в которую она попала.
- То есть, ты не дашь мне просто так взять и исчезнуть, когда мы окажемся в Москве?
- Я надеюсь, что ты сам не захочешь исчезать, - твердо сказал Максим Яковлев. – Насколько нам известно, Коннор Ваалгор прибывает завтра днем в Москву, вместе с ним, как доложили осведомители, будет и товарищ Панова. Это наш шанс. Ты обязан помочь ей. И ты поможешь!
- Сколько же в тебе пафоса, широколобый! Прямо распирает с него, - презрительно ответил на это зеленоглазый мужчина, - ты, сельский дурак в погонах. Неудивительно, что она выбрала такого как ты – тупого и самоотверженного.
- Ты не в том положении, парень, чтобы хамить мне! – насупился предупреждающе лейтенант.
- А что ты мне сделаешь? Расстреляешь? Но, кажется, твой командир запретил делать нечто подобное, разве нет?… – Ив уже открыто издевался над ним. – Хочешь, я тоже пооткровенничаю? Моя сестра назначила тебя заместителем, потому что такими чурбанами очень легко управлять даже на расстоянии – тем более, если дать этому чурбану надежду, что за хорошую службу он получит возможность залезть своему командиру в трусы. Ты ведь на это рассчитываешь, да? Думаешь, если будешь служить верой и правдой, то моя сестренка с благодарностью раздвинет перед тобой ноги?
- Ах ты, поганая сволочь! Заткни пасть! – взорвался Яковлев, взвиваясь вверх и с силой врезаясь огромным кулаком в скулу Ива. Того отбросило к иллюминатору, но удар не смог стереть с его губ отвратительную улыбку, способную, без сомнения, вывести из равновесия даже святого.
- К чему стесняться? Думаю, что у прочих твоих сослуживцев тоже из штанов пар идет, когда они думают о ней.
Лейтенант зарычал, готовый броситься на него и силой заставить того заткнуть поток этих пошлых и грязных слов, но удержал себя. Смачно плюнув на пол, он, процедив сквозь зубы: «Потом поговорим, сука!», ушел к столу, где присоединился к сидевшим там военнослужащим. Яковлева колотило от бешенства, но махать кулаками сейчас не стоило, как бы не задели его слова Ива, тот был слишком ценным грузом. Мотивы Насты - которая вначале упекла брата-близнеца в тюрьму, но оставила распоряжение освободить его сразу же, как только она окажется в беде – не были до конца понятны Максиму Яковлеву. Не имея возможности узнать о действительных причинах, он решил, что она, должно быть, рассчитывает на помощь брата.
«Говорят, что эти близнецы вместе учились в спецшколе, чьим руководителем был легендарный Владлен Панов, - размышлял он, намазывая кильку в томатном соусе на кусок хлеба. – Ее брат тоже был своеобразной легендой, пока не сбежал и не исчез в неизвестном направлении… Его считали мертвецом много лет, да и сейчас считают – кто знает, кроме Пановой и ее подчиненных о том, что вот этот узник без рода-племени ее родной брат? Да если и узнает, кому будет дело до него? Ну считался когда-то лучшим воспитанником Панова, ну слыл гениальным убийцей – да только когда это было! Все забыли о нем, и, раз уж сумели его поймать, значит, не такой он уж и гениальный, как рассказывают легенды. До этого мерзавца, как видно, никому нет дела, кроме его сестры! И что она его жалеет, ума не приложу! Его бы, как бешеную собаку, пристрелить – и дело с концом… Но раз уж нельзя этого сделать, то нужно, по крайней мере, извлечь хоть какую-то пользу. Я его просто так не отпущу, он поможет вытащить Насту из лап Ваалгора…»
Яковлев злился, но терпел все часы перелета из сибирской глуши в центральные регионы России, кипя внутри себя как раскаленная магма внутри вулкана. Без конца он вспоминал оскорбительные высказывания Ива, кусал себе губы и в который раз повторял про себя, что – если б этот гад не был братом Насты Пановой – то поплатился за свои речи буйной головушкой!
И тем сильнее Яковлева задевал выпад закованного в кандалы мужчины потому, что тот, в общем-то, был прав: его влекло к своей начальнице с чрезвычайной силой. Да и какого бы нормального мужчину не потянуло бы к ней?… Однако Наста была не просто необычайно сексуальна, она была так же умна, обладала сильным духом, умела вызывать в подчиненных стремление доверять ей. Вполне естественно, что он, Максим Яковлев, влюбился в нее с первого взгляда! И стремился сделать все, чтобы выделиться пред нею, выслужиться – и заставить Насту заметить его… Где-то в глубине души он был твердо уверен: однажды она его заметит, поскольку считал себя достойным этого и - что являлось не менее значительным – полагал, Насте их отношения нужны не меньше, чем ему самому: «Мне нравятся женщины, которых нужно объезжать как диких лошадей, а ей – нужен мужчина, которому по силам будет держать ее в узде. Любой женщине нравятся сильные, волевые мужчины, способные взять на себя ответственность».
В Москве самолет приземлил душным вечером, переполненным спекшейся на жаре пылью, выхлопными газами и дымом тлеющих где-то торфяников. К распахнувшемуся трюму транспортного судна сразу же подъехали два фургона, украшенных государственными номерами. Лейтенант Максим Яковлев, втолкнув Ива в один из них, залез следом – намереваясь не спускать с него глаз во время дороги до Лубянки*, где тот должен был найти свое следующее временное пристанище. Арестант же, в свою очередь, будто и потерял весь свой запал и теперь опять соблюдал молчание, глядя в пол.
Неужели испугался? Так ему и надо!..
За весь перелет Яковлев не удосужился как следует покурить и сейчас решил, что может себе позволить затянуться сигареткой. Приоткрыв окно рядом с собой, он достал сигаретную пачку и, щелкнув зажигалкой, с удовольствием прикурил.
- Я тоже не откажусь от сигареты, - подал голос Ив.
Лейтенант, подумав недолго, небрежно передернул своими массивными плечами и протянул ему пачку. Даже в пыточной камере человек имеет право попросить покурить – от чего ему здесь отказывать? Ив достал сигарету, зажал ее между губ и наклонился к нему, чтобы прикурить от зажигалки…
В следующий миг кандалы упали в его рук, и он бросился на Яковлева, несколькими неожиданными и точными ударами лишив сознания. Сидевший рядом военные попытались броситься на него и скрутить, но теснота фургона играла не на их пользу – Ив, ловкий и быстрый, имел все преимущества перед ними. Несколько умелых движений – и все… Видя, что узник свалил всех конвоиров, и, отыскав у них ключи от ножных кандалов, снимает с себя остатки «костюма-тройки», резко ударил по тормозам. В них тут же врезался легковой автомобиль, ехавший следом – отчего фургон начало бросать на дороге из стороны в сторону. Руль вырвался из рук водителя и машина, смяв ограждение, вылетела в глубокий кювет. Все внутри фургона вздрогнуло, подпрыгнуло во время удара, людские тела швырнуло сперва на одну стенку, потом на другую.
У Максима Яковлева было слишком крепкое здоровье, чтобы надолго потерять сознание. Он пришел в себя через несколько секунд после аварии, обнаружив себя, окровавленного, лежащего на куче тел своих сослуживцев. У него болели несколько ребер и лодыжка правой ноги, но его это не пугало – испугало его другое: над ним навис Ив, свободный от цепей и вооруженный его табельным пистолетом.
- Интересно, понравишься ли ты сестренке вот таким? – проговорил он, и в его взгляде появился хищный блеск. Дуло оружия уперлось Яковлеву в пах, и отчаянный крик лейтенанта, понявшего его намерения, слился со звуком выстрела. Затем Ив, открыв заднюю дверцу, выскочил из фургона, и на глазах у ошарашенных свидетелей автокатастрофы скрылся в лесополосе. Он исчез из вида прежде, чем к покореженному фургону подбежали конвоиры из второго автомобиля, что ехал впереди и не сразу смог притормозить.