- Я не хотела! Ты сам виноват…
- Теперь придется тратить время еще и на то, чтобы найти врача! О чем ты думала, нажимая на курок, идиотка? Так мы застрянем в этом городе!
- Никаких «мы» больше нет! – отрезала Наста, беря себя в руки. – Садись в машину и отправляйся на все четыре стороны, брат. Я никому не выдам тебя, но и с тобой тоже не поеду. Я хочу вернуться к Владлену…
- Он мертв, тебе не к кому возвращаться.
- Если бы он был мертв, то ты не удерживал меня так! Ты сам не знаешь, жив он или мертв, вот в чем правда…
- Ты не вернешься к нему! – взорвался Иврам, в его изумрудных глазах зажегся дьявольский огонь, лицо его стало маниакальным, пугающим. – Если убежишь сейчас, я все равно тебя найду потом. Посмотри на меня очень внимательно сестренка! Посмотри, и сама поймешь, что именно все так и будет.
- Тогда решим проблему прямо сейчас, - из глаз Насты потекли слезы, вымученные из самого ее сердца. Она подняла руку с пистолетом и прижала дуло к своему виску. – Ни Владлену Панову, ни тебе, никому! НИ-КО-МУ!
- Завязывай с этим драмтеатром! – он попытался было броситься к ней, но через несколько шагов был вынужден опереться на капот, а сестра поспешно отбежала дальше, продолжая держать оружие у своей головы. Тогда он угрожающе заговорил, не предпринимая более попыток догнать Насту: - Даже если этот старый пердун жив, что это меняет? Он использовал все это время тебя! Использовал самого начала, с тех пор, как мы оказались в спецшколе.
- Ты лжешь! Он всегда заботился обо мне, опекал… Ему, в отличие от тебя, не было на меня наплевать! – плакать на холоде было чертовски неприятно, но Наста не могла сдерживать себя, слезы туманили ей взор.
- Панов опекал тебя, потому что иначе бы он не заставил меня учиться в этой гребанной школе, - Иврам перестал кричать, его голос стал низким и хриплым, губы искажала кривая и жуткая ухмылка: - Ты была его заложницей, дура! А я… я… - он замолчал, его лицо исказила на секунду гримаса мучительной злости: - А я продал себя ради тебя. Панов сказал, что ты вновь будешь моей, если я заключу с ним сделку. И я заключил… Я сделал с собой все это - то, что так теперь тебя пугает! - только ради тебя, дура! Дура…
- Ты лжешь… ты лжешь… - зашептала Наста, отрицательно мотая головой и не желая верить. – Ты лжешь! Владлен не мог!
- О, еще как мог! Он был готов на все, чтобы управлять мной. А ты… ты веришь ему, потому что он внушает тебе потребность верить его словам. Он знатно промывал тебе мозги, дорогая сестренка, - кровь сочилась между пальцев, Иврам бледнел с каждой минутой, но пламя в его глазах не утихала, продолжая неистово пылать.
Наста проглотила ком в горле и, не спуская с него глаз, начала медленно отступать, одновременно с этим говоря:
- Ты все врешь! Ты отрекся от меня, ты сказал, что тебе не нужна сестра - это я отлично помню! Владлен же никогда не отталкивал меня, всегда поддерживал, заботился, оберегал… Он не мог лгать вот так! Значит, лжешь ты.
- Если бы ты дала своим мозгам время прийти в себя, то по-другому бы запела! Прекращай уже артачится, проклятье… Пройдет время и ты сама все поймешь.
- Когда это время наступит, я подумаю над твоими словами. А пока оно не пришло – не смей мне мешать жить так, как я хочу! – закричала на него Наста. – Сейчас я уйду, ясно? Если ты будешь преследовать меня, то я сделаю, как обещала – убью себя. Как угодно – но убью, понятно тебе? Если тебе нужна живая сестра, а не мертвая, советую сейчас прислушаться ко мне!
Иврам ничего не произнес в ответ; повалившись на капот, он медленно сполз на землю, теряя сознание.
- Иврам?.. Иврам!
Она подбежала к нему, упала на колени и обхватила за плечи, приподнимая брата. Но обморок оказался лишь ловкой уловкой – он тут же схватил ее так крепко, будто и вовсе не был ранен и не истекал кровью. Иврам сжал ей запястье, выворачивая его до хруста в костях, вынуждая ее пальцы разжаться и выронить оружие на землю.
- А когда ты ко мне прислушаешься? - спросил он ее жестко.
Она, с шумом выпустив воздух из легких, рванулась в сторону, не желая смиряться с поражением. Вновь завязалась борьба. Ранение Иврама мешало ему действовать с прежним напором и тогда он - стремясь сломить ее - начал бить на поражение, уже не щадя сестры.
Той оставалось только одно: ударить в самое болезненное место. Когда ее колено встретилось с раной в брюшной полости, брат согнулся пополам от болевого спазма. Наста, откатившись в сторону, поднялась на ноги и, прихрамывая, побежала прочь.
- Наста! – дико закричал брат за ее спиной. Она не остановилась…
Появление в окрестностях небоскреба «Георгиевская звезда» вертолета с бортовым номером 7180, стало для людей, оказавшихся тем августовским вечером в здании, роковым. Выкрашенный в черный цвет, очень недешевой марки, он направлялся к посадочной площадке, мигая сигнальными огнями.
- Прибывает борт 7180-й, – сообщили по переговорному устройству сотрудники службы безопасности, встречающий вертолет. – Пилот передает код… - следом был зачитал длинный многоступенчатый код.
- Подтверждаю: такой номер и код есть в списке, - откликнулся диспетчер, ответственный за мониторинг прибывающего транспорта. На экране компьютера перед ним высвечивался список бортовых номеров и секретных кодов, заранее утвержденный принимающей стороной и гостями княгини Харитоновой. В случае, если совпадение в названных данных отсутствовало, охране был отдан приказ ни каким образом не позволять транспорту приземляться на крышу «Георгиевской звезды». – Посадка разрешена.
Густо взбивая воздух винтами, вертолет опустился на центральную площадку небоскреба; его стекла закрывала глубокая тонировка, поэтому разглядеть, кто находится в салоне, не представлялось для охраны возможным.
- Этот рейс – последний. Список прибывших полный, - прибавил диспетчер, сверившись с данными в компьютере. Действительно, все прочие званые гости княгини Харитоновой уже были на месте.
Через десять секунд после того как шасси вертолета коснулись поверхности площадки, прогремел мощнейший взрыв. Бомба, которую доставил в своем чреве летательный аппарат, разорвала кузов на стальные лохмотья, и всепожирающим огненным ветром в то же мгновение все смело с крыши небоскреба – испепеляя живую плоть, разрушая железобетонные переборки, стены. Взрывная волна, пройдя сверху вниз, искрошила стекла от последнего до первого этажа в мелкие осколки. Центральный остов небоскреба передернулся, утратив непоколебимую устойчивость - и крыша, протяжно ухнув, провалилась вниз, засыпав обломками самый верхний этаж. Но на этом обрушение не прекратилось: не выдержав ударной силы взрыва и веса обвалившихся конструкций, следующий уровень так же рухнул вниз… Губительное крушение остановилось, укоротив здание на пять этажей. Внутри самого здания стихийные разрушения продолжались - шахты лифтов оказались под завалами, часть лестничных пролетов деформировалось, террасы, украшавшие холл «Георгиевской звезды», из-за нарушения целостности опор частью обвались, частью просели.
- Бабушка! – первое, что произнесла Наталия, очнувшись. Она была вся покрыта толстым слоем пыли, мешавшей дышать, забивавшейся в нос, в рот, облепляя кровоточащие раны. Когда-то просторный и светлый зал сейчас превратился в темный, страшный склеп, нависающий низко над головой и угрожающий задавить. Девушка приподнялась, стряхивая с себя мелкие осколки, затем, щупая руками вокруг, поползла на четвереньках. Верхние обрушившиеся плиты были горячими – значит, где-то наверху бушует пожар…
Наталия пыталась вспомнить, что же произошло: сопровождаемая вооруженной охраной, она вернулась в зал, намереваясь поставить Коннора Ваалгора на место – нет, не просто поставить! – всыпать ему по первое число. Нарушив законы комитета, он бросил вызов, объявил войну им. И он обязан за это поплатиться!.. Какой же удивленное у Ваалгора было лицо, когда он увидел ее! Однако охрана не успела к нему приблизиться, она ничего не успела… Затем удар, потолок, рассыпаясь, начал падать прямо на них. Последнее, что сохранилось в памяти - это отчаянный бросок в сторону Адели Харитоновой. Наталия не успела добраться до бабушки, ее что-то ударило сверху, бросило вниз, придавило…