Ефимов в этот вечер оказался в квартире не один.
________________
3
- Ты немой что ли? Отчего молчишь? – сросшиеся на переносице кустистые брови Ефимова вопросительно приподнялись. Его взгляд, слегка затуманенный действием спиртного, прополз по фигуре Иврама и задержался на его лице. Тот в свои одиннадцать лет был удивительно красив – темной, какой-то сакральной красотой.
- Я не немой, - сказал Иврам.
- Ты кто такой, а?
- Иврам. Мне Сашка сказал прийти к вам.
- Какой еще Сашка?
- Не знаю, просто Сашка, - мальчик небрежно передернул плечами, - я его у магазина встретил. Я есть хотел, а его родители за хлебом послали. Я попросил у него кусок, а он сказал, что есть добрый дядя, который бесплатно может дать что-нибудь вкусное. Сашка сказал, что вы его учитель по карате и что все время его чем-то угощаете… Дяденька, я очень хочу есть, угостите меня чем-нибудь!
- Сашка? – мужчина задумался на мгновение, видимо вспоминая всех возможных Александров в своем окружении. По видимому, обнаружил он их немало, поскольку не стал придираться к этому, а задал следующий вопрос: - С чего мне тебя угощать чем-то, молокосос?
- Я из детдома сбежал, дяденька! – голос Иврама задрожал, а его в огромных зеленых глазах заплескались жалобные слезы. – Меня там пацаны мутузят, а воспиткам все по фигу, они не встревают! Я и сбежал сегодня от них, не хочу я там оставаться!.. Хочу как раньше на товарняках кататься, да только живот совсем пустой…
Взгляд Ефимова как-то неуловимо изменился, он быстро оглянулся по сторонам, проверяя пуст ли коридор, после чего переспросил:
- Неужели вправду сбежал?
- Ну да, - шмыгнул носом мальчик.
- А как в подъезд попал?
- Парень с собакой выходил, вот я и заскочил внутрь.
- Ну-ну! – что означали это эти слова Ефимова было непонятно, впрочем, Иврам добился своего: мужчина ухватил его за шкирку и втащил в квартиру. Сейфовая дверь захлопнулась, перекрыв путь к отступлению, но Иврам не собирался отступать. Ефимов подтолкнул его вперед по коридору, велев: - Обувь сними, рюкзак свой здесь оставь и проходи. Сейчас что-нибудь сварганю тебе похавать.
- Эй, Петр, сокол ты наш ясный, ты куда пропал?- в коридор высунулась лысая голова, с жирными складками на шее. Увидев мальчика, мужчина выдвинулся из комнаты полностью, показав свой выступающий пивной живот, стянутый упругим ремнем брюк. – Это кто такой к нам пожаловал? Кто такой?
- Говорит, его зовут Иврам и он сбежал из детдома, - хохокнул Ефимов, направляясь в сторону кухни. – Обогреться да поесть просит.
- А кто ж тебе сюда идти сказал? – с подозрением удивился лысый.
- Сашка, - ответил мальчик.
- Какой еще Сашка?
- Он и сам не знает, - ответил за Иврама Ефимов уже с кухни. – Но, наверное, Устюгов, он знает, как мне приятное сделать.
- Да, это верно, – согласно протянул лысый, тоже меняясь своим настроением и уже с благосклонностью взирая на Иврама. – В прошлый раз Сашка хорошего пацаненка привел! Но этот – куда лучше, одни глаза чего стоят! Ты, малец, не стой на пороге столбом, проходи, проходи! Ну-ну!..
Иврам, выглядя несколько растерянным и сконфуженным, послушно выполнил приказание. Лысый толстяк положил руку ему на плечо и провел в гостиную. Там густо пахло сигаретным дымом и пивом, на кожаных диванах расположился еще один мужчина – среднего возраста с блеклым, невыразительным пьяным лицом. Он, завидев Иврама, оживился и громко начал приглашать его сесть рядом с ними. Мальчик сел, с умеренным любопытством оглядываясь по сторонам. Комната, обставленная небедно и со вкусом, производила все же отталкивающее впечатление – было в ней что-то брезгливо-отстраненное, не имеющее уюта и домашней души. На низком стеклянном столике стояли в ряд пивные бутылке, а на большом серебряном подносе были разложены копченые ребрышки, припорошенные специями. Большой телевизор, с новомодным плоским экраном, транслировал какой-то иностранный фильм, где все говорили по-испански – а все герои были подростками с миловидными лицами.
- Из детдома сбежал, нахалюга! – хрюкнул лысый, плюхаясь в кресло, чья кожаная обивка затрещала под ним. – Вот ведь какой! Пришел, говорит, Сашка ему посоветовал сюда постучаться.
- Устюгов, что ли?
- Да хрен его знает! Наверное, Устюгов, он тот еще проныра, дай боже!
- А глаза-то какие у тебя зеленые, малыш, - второй мужчина взял Иврама за подбородок и принялся вглядываться в его лицо. Когда пришел Ефимов, принесший на тарелке бутерброды с сыром и колбасой, он поспешно отпустил мальчика. Иврам набросился на еду с жадностью, демонстрируя присутствующим свой голод. Пока он ел, мужчины в комнате молчали, многозначительно и подзадоривающее переглядываясь с друг другом.
- Иврам? – окликнул мальчика Ефимов, прикуривая сигарету.
- А? – ответил тот с набитым ртом.
- Вкусно? – когда мальчик утвердительно закивал, мужчина продолжил: - А ведь Сашка тебе наврал. Я ничего бесплатно не даю.
- Но у меня нет денег! - перестал жевать Иврам, на его лице отразилось восхитительно-наивное смятение.
- А мне не деньги нужны. У меня, если хочешь знать, денег навалом. Просто-напросто, если я что-то даю, ты должен это отработать. Понял?
Иврам проглотил последний кусок бутерброда и вытер рот рукавом джинсовой куртки, потом поглядел на Ефимова и вновь кивнул:
- Понял.
Ефимов втолкнул мальчика в ванную комнату и прикрыл за собой дверь. Сев на широкий край джакузи, он включил воду и после этого начал стягивать с себя одежду. Двигался он замедленно, словно в фильме, а Иврам продолжал стоять у дверей. Двое друзей Ефимова остались в гостиной распивать пиво и есть ребрышки, уступив хозяину дома право первым заняться сексом с нежданно-негаданно появившейся у них секс-игрушкой.
- Чего застыл? Раздевайся! – со смешком произнес Ефимов. Освободившись от одежды окончательно, он неуклюжим движением забрался в джакузи, раздавив своим волосатым и пахнущим козлиным пОтом телом воду. Иврам сбросил с себя джинсовку, стянул футболку, показав ему свою худощавую грудь. Мужчина, вперившись алчным взглядом в него, опустил руку под воду, к чреслам, и начал совершать ритмичные движения ладонью. – Давай, подойди ко мне! Подойди…
Иврам приблизился к джакузи, остановившись рядом.
- Снимай же штаны, кому говорю! – не желая дожидаться реакции мальчика, Ефимов наклонился вбок и ухватил его за джинсы, резким движением расстегивая пуговицу и молнию. Дыша тяжело и сорвано, он сунул свою большую ладонь в трусы Иврама, нащупав желаемое… С губ мужчины сорвался стон удовольствия, он на мгновение прикрыл глаза, не переставая теребить свой возбужденный член под шум льющейся воды.
И именно этим мгновением воспользовался мальчик - нож, сверкнув наточенным лезвием, вонзился точно в сердце Ефимова. Тот издал глухой возглас, похожий на бурление, Иврам же резким движением провернул орудие в ране жертвы, затем выдернул его. У мужчины хватило сил на то, чтобы приподняться в ванне, несмотря на смертельное ранение и судорожно вцепиться в него, сдавив мальчику шею. Иврам нанес второй удар – в горло, пропоров его лезвием. Хрипя и обливаясь кровью, Ефимов, выпучивая в предсмертной агонии, осел в воду, окрашивая ее в густой алый цвет.
Иврам выждал, когда жизнь окончательно и бесповоротно покинет тело Ефимова – наблюдая за его смертью с холодной внимательностью. Потом разделся и сполоснул себя горячей водой, добившись видимости, будто он, парной и разомлевший, только что выбрался из ванной. Голышом выйдя из ванной комнаты, он задержался у двери, ведущей в нее – стараясь действовать тихо, Иврам сломал еврозамок в ручке так, чтобы его нельзя было открыть. Таким образом, никто из приятелей Ефимова просто так не сможет пройти в ванну и увидеть труп.
В гостиной по-прежнему шумел телевизор. На экране испанские мальчики-подростки жадно целовались, лежа на узкой постели в грязной комнате, и жадно шарили друг у друга в штанах. Двое гостей Ефимова сидели, развалившись на диване и с осоловелой похотью пялились в экран. Они не сразу заметили вошедшего мальчика, а когда заметили, то едва ли не кончили от вида его обнаженного тела.