- Что?! Как?! – я только и смог вымолвить.
Когда он успел-то? И тут до меня дошло, что я же сам не захотел возвращаться в обеденную залу, оставшись во дворе с седлавшим коней конюхом, сам же послал пацанов внутрь дома. За провизией в дорогу. Вот тогда, полагаю, Эрве их и…
Тогда, получается, Дири тоже знал? Знал и молчал! Я с возмущением повернулся к Дири, намереваясь его отругать, только пацан меня опередил.
- Волчонок, я не стал говорить, решил, что тебе не понравится. Доносительство же!
Стебается надо мной, что ли? Да нет, говорит на полном серьезе. Я ведь и в самом деле позавчера его отругал, сказав, что доносчиков и стукачей терпеть не могу. Вот и попал, что называется, в свою же собственную ловушку. И как теперь обратно переиграть? Да никак. Тем более, Дири, действительно, молодец, все осознал, не стал наушничать. К тому же, честно говоря, бандитов мне совсем не жалко, в принципе, они заслужили. Поэтому я, хоть и не выкинул известие из своей головы, но отнесся к произошедшему как-то терпимее.
А маленький убийца Эрве… Он дитя этого времени, и, боюсь мне его не исправить. Как бы меня не исправили! Кстати, после того, как перекусили, Эрве задал вопрос о деньгах, что мы получили за проданных бандитских коней. Один конь, которым владел убитый Эрве бандит, по праву принадлежал нашему грассенку. Он так и сказал!
Надо же, подумал я, какой он мелочный! И развязав кошелек, достал десять балеров (четверть от вырученной суммы). Но оказалось, что я еще плохо знаю Эрве. Он лишь покачал головой, заявив, что доставшийся ему конь принадлежал бандитскому главарю и реально стоил больше тулата, в отличие от трех остальных коняшек. А значит, его доля не половина тулата, а явно больше.
- Сколько? – недовольно спросил я.
- Пятнадцать балеров, - на полном серьезе ответил Эрве, и вся эта торговля мне очень не понравилась.
В какой-то момент мне почему-то захотелось заручиться поддержкой Дири, настолько во мне разгорелось негодование на мелочного Эрве. Вот потому и спросил Дири, что тот думает.
Нет, видимо, мне весь вечер уготовано получать ушаты холодной воды. Дири вместо того, чтобы меня поддержать, да возмутиться мелочностью нашего спутника, неожиданно его поддержал, заявив, что конь главаря и в самом деле стоил явно дороже, чем любой из остальных трех проданных. Я только быстро успел разинутый от удивления рот прикрыть, да отсчитать Эрве требуемые им пятнадцать балеров. Отсчитать-то отсчитал, но зарубочку на память оставил. Так друзья не поступают. Хотя, может быть, это я не прав? Сам жлобом оказался, решив все деньги себе заграбастать, так?
Кстати, о деньгах. За въезд с нас взяли четырнадцать тигримов – по два за людей и коней. А на таможенном посту Брестона (это там, в форте у наших «знакомцев», на дороге, ведущей со свободных земель) расценки были в два раза меньше. Интересно, почему так? Ответил мне Эрве.
- Дренден – пограничное таретство. И его почти не объехать. Можно, конечно, его обогнуть, направившись через свободные земли, но жадность боком выйдет, там грабят. Дороги в Дрендене намного спокойнее. Есть еще путь через северный тракт, но там, чтобы выехать к Брестону, нужно ехать через два таретства. То есть в деньгах выйдет так же, как проехать через Дренден. Но тогда путь сильно удлинится и через реку труднее перебраться. Здесь легче. Тарет Дрендена это знает, вот потому и цены за проезд здесь в два раза выше, чем в других таретствах.
- Понятно, - протянул я. – Богатый, значит, местный тарет...
- Богатый, - согласился Эрве.
- Тогда почему такое выгодное таретство не завоевано Силетией? Они же соседи, и Силетия намного сильнее.
- Таретства независимы, друг с другом не всегда ладят и не откажутся от соседского куска, но все соображают, что поодиночке их проглотят. И Силетия, и Миртерия. Поэтому, чуть что, единой силой выступают. А тарет Дрендена очень неглупый человек. Он же понимает, что пока соседи на помощь придут, Силетия его запросто съесть успеет. Половину проездного сбора тарет себе забирает, а половину отдает своим грассам. Те на эти деньги замки укрепляют, солдат нанимают. Легко таретство не взять, Силетия это знает. Грассы в Дрендене самые богатые и сильные. В Миртерии я не раз слышал, что дренденские грассы посильнее будут, чем их эрграссы. А эрграссов в Миртерии всего с десяток наберется. Вот и считай, какая сила этот Дренден. Даже охотники из свободных земель не решаются здесь шалить. Вот как те бандиты, что на нас напали.
Переночевав на выбранной полянке, следующие полдня мы углублялись внутрь таретства, а затем, по какому-то наитию, свернули резко на север и уже через пару часов выбрали место для более основательной стоянки – широкую лесную поляну, вокруг ни души, самое то для неспешного отдыха ребятам, а мне – идеальное место для углубленного изучения своих способностей.
А выяснить предстояло многое, тем более лето, если еще и не на исходе, то давно перевалило за свой экватор. Скоро спадет жара, осенью и вовсе пойдут дожди, похолодает. К чему это я? К тому, что моя волшба основывалась на использовании тепловой энергии, которую я извлекал из окружающей среды, превращая ее в сгустки силы.
Каково мне зимой будет? Правда, пацаны сообщили, что в зимние месяцы хоть и холодно, но снег редко когда бывает. Климат здесь мягкий. То есть минусовой температуры почти не бывает. И это они называют холодными временами! Неженки здесь живут. Их бы в зимнее время в Россию. И не в теплый край Приазовья, а севернее, где зимой нередко за двадцать градусов переваливает. Я несколько раз попадал в такой холод, знаю.
Впрочем, я отвлекся. Сейчас главное – разобраться в новой волшбе. Вот, к примеру, сосуд Нейрана. Его использование лишило меня всей моей силы. А у грасса был амулет, который нейтрализовал действие сосуда. Значит, есть способы обойти воздействие этой антимагической штуки. И как это сделать, нужно думать. А еще требовалось научиться создавать объемные щиты силовой защиты.
И раз речь зашла о защите, то неплохо бы понять, почему это я такой стойкий к чужой волшбе. Эрве на меня дважды наводил свои заклятья, и оба раза, пусть и на пределе сил, скрюченный, я все-таки в отличие от других не падал, извиваясь от боли. Это организм у меня такой выносливый или магия как-то помогала, уменьшая воздействие чужого заклятья? Вот в этом тоже нужно разобраться.
Вот я и стал выяснять… Не самые приятные это были часы в изучении собственных способностей. Все на практике постигается, значит, придется попросить Эрве воздействовать на меня своими болезнетворными заклятиями. Хорошо хоть не в полную силу. Конечно, можно и помучиться, если удастся разобраться в действии местной волшбы. Ведь амулеты от нее хорошо помогают. Значит, есть способ такие заклятья экранировать.
А еще я практиковался в телекинезе. Времени, чтобы разобраться в такой волшбе, у меня раньше совсем не было, а дело более чем нужное. Полезное для сохранения жизни. К примеру, взять да послать булыжничек в стрелка, готового пустить в тебя арбалетный болт.
Что-то у меня получалось лучше, что-то похуже, Эрве глядя на мои успехи хмурился – у него прогресса в магии и вовсе не было. И я никак не могу ему помочь, местная магия имеет несколько иные принципы действия, в которых я так и не смог разобраться. И, как следствие, я, к примеру, не смог понять, как Эрве удается заложить заклятья на узы. Снимать их я немного научился – Эрве связывал Дири, а я практиковался в развязывании магических пут. Немного получилось. Почему немного? Потому что развязать путы я все же не смог, но зато под конец моих упражнений мне удалось разрезать кинжалом заговоренные веревки.
А вот принцип действия сигнальных систем, что разбросал возле поселений грасс Трастен, действие той же сети, я так и не понял. Видимо, не мое. Пока не мое. Впрочем, здесь я даже не заморачивался раскрытием секретов – пока не пойму как действует местная магия, разобраться в ее фокусах не смогу.