— Наши воины истощены непрекращающейся битвой и не смогут устоять перед такой лавиной колесниц! — Секененра обратился к командиру своей армии и сказал тоном, не терпящим возражений:
— Мы вступим в решающую битву теми силами, которыми располагаем. Прикажите нашим храбрым офицерам вести отряды в наступление и скажите, что я желаю, чтобы каждый выполнил свой долг как солдат бессмертных Фив!
Секененра знал, какие опасности подстерегают его и армию, но он был храбр, исполнен огромной веры. Не колеблясь ни на мгновение, он взглянул на небо и ясным голосом произнес:
— Бог Амон, не забывай своих верных сынов!
Царь отдал приказ бросить в бой окружавшие его колесницы и сам, опережая всех, ринулся вперед навстречу врагу.
Разгорелось беспощадное сражение, кричали люди, ржали лошади, летели шлемы, катились головы, лилась кровь. Однако доблесть египтян не могла устоять против быстрых, защищенных колесниц, которые врывались в ряды воинов и косили их точно солому. Секененра бился отважно, не теряя присутствия духа и не зная усталости. Иногда казалось, будто он ангел смерти, разящий любого из рядов врага по своему усмотрению. Наступал вечер, но битва не прекращалась. Казалось, что успех сопутствует пастухам, которые собирали силы для решающего удара. Большая колесница, прикрываемая крупными силами во главе с всадником с длинной белой бородой, устремилась к колеснице царя и пробивалась сквозь ряды солдат с невероятным упорством. Царь догадался о намерении лихого всадника и устремился ему навстречу. Они встретились лицом к лицу. Оба два раза метнули копьями друг в друга, но каждый отразил их щитом и готовился к продолжению поединка. Секененра увидел, что противник обнажил меч и догадался, что того не удовлетворило начало поединка. Поэтому он тоже обнажил свой меч и бросился на противника, но в этот решающий миг ему в руку угодила стрела. Руку царя схватила судорога, и меч выпал из нее. Многие гвардейцы воскликнули:
— Берегитесь, мой повелитель, берегитесь!
Однако враг настиг царя быстрее, чем предупреждение гвардейцев, и изо всех сил нанес ему удар в шею. Меч угодил в цель, смуглое лицо царя исказилось от ужасной боли, он застыл и не смог оказать сопротивление. Противник схватил копье правой рукой, метнул его что было сил и попал царю в левый бок. Секененра закачался, словно оцепенев, и рухнул на землю. Кругом раздались крики египтян:
— Великий Бог! Царь пал! Защитите царя!
Улыбнувшись, как победитель, командир врага воскликнул:
— Прикончите этого наглого бунтаря и не щадите никого из его воинов!
Вспыхнуло сражение вокруг мертвого тела, один всадник, снедаемый злобой, бросился к нему, занес острый топор и опустил его на голову царя. Двойная корона Египта отлетела в сторону, кровь брызнула, словно из родника. Тут всадник нанес ему еще один удар выше правого глаза, раздробив кости и разбрызгав мозги. Многим хотелось ухватить из кровавого пира хотя бы кусочек добычи и утолить свою злобу. Враги набросились на тело, нанося ему жестокие, безумные удары в глаза, рот, нос, щеки и грудь. Они разорвали тело на куски, обильно оросив его кровью.
Пепи сражался во главе уцелевших солдат, отбрасывал врага и прорывался к тому месту, где встретил смерть его повелитель. Для солдат, которые отчаялись добиться успеха, продолжая сражение, жизнь потеряла всякое значение, и они решили искать мученической смерти на том месте, которое оросил своей кровью их повелитель. Один за другим они сложили свои головы. Наступила ночь, все вокруг окутал траурный мрак. Обе стороны, истощенные жестокой битвой и ослабленные ранами, прекратили сражение.
11
Солдаты вышли с факелами искать своих погибших и раненых. Совершенно выбившись из сил, командир Пепи стоял у колесницы, ему не давали покоя мысли о бездыханном теле царя, невинная кровь которого оросила поле битвы. Он слышал голос одного командира: «Трудно поверить в это! Как могло сражение закончиться так быстро? Кто бы мог подумать, что мы за один день потеряем большую часть своих солдат? Как могло случиться, что наши храбрые солдаты оказались побежденными?»