КНДР, будучи зависимой в экономическом и военном отношении от Советского Союза, конечно же, не могла не согласовать свою политику с Москвой. Какие-либо серьезные политические решения, которые принимались бы корейскими руководителями в те годы сепаратно, думается, исключались. Это в полной мере относится и к военным действиям против Южной Кореи.
Можно предположить, что Сталин, оценивая военно-политическую обстановку на Дальнем Востоке, полагал возможным достичь быстрой победы и добиться объединения Севера и Юга военным путем посредством развязывания гражданской войны на Корейском полуострове. На фоне убедительной победы китайской революции 1949 г., когда Народно-освободительная армия Китая разгромила чанкайшистские войска, пользовавшиеся огромной военной помощью со стороны Соединенных Штатов, Сталин, видимо, считал, что того же можно достичь и в Корее. При этом предполагалось, что США не решаться прямо вмешиваться в вооруженный конфликт, слишком сокрушительным выглядело их поражение в Китае, да и в американском обществе существовал своего рода «китайский синдром».
То, что военные действия начала именно северокорейская армия, подтверждают высказывания очевидца этих событий — ответственного партийного работника КНДР Кан Сан Хо, который в первые дни боев находился в районе 38-й параллели. После анализа обстановки на месте боев он пришел к такому выводу: «Надо быть слепым или идиотом, чтобы не понять, что войну, несомненно, начал Ким Ир Сен».
Такой же вывод следует из воспоминаний Н. С. Хрущева. Бывший советский руководитель утверждал, что Ким Ир Сен сумел убедить Сталина в том, что революционная ситуация на Юге Кореи созрела. Там, мол, только ждут сигнала с Севера, чтобы свергнуть Ли Сын Мана.
Анализ опубликованных в то время документов позволяет достаточно ясно представить себе советские подходы к корейской проблеме. Так, в заявлении заместителя министра иностранных дел А. А. Громыко об американской вооруженной интервенции в Корее от 4 июля 1950 г. говорилось, что «корейцы имеют такое же право устроить по своему усмотрению свои внутренние национальные дела в области объединения Юга и Севера в единое национальное государство, какое имели и осуществили североамериканцы в 60-х годах прошлого века, когда они объединили Север и Юг в единое государство».
Однако Соединенные Штаты все же вмешались в корейские дела, кардинально отойдя от выработанной ранее стратегии «сдерживания коммунизма» в Азии. Недооценка такого поворота событий стала крупнейшим дипломатическим просчетом советского руководства.
Какими же обстоятельствами определялись действия Вашингтона в отношении событий в Корее? Отбросим как пропагандистские и риторические заявления американских деятелей о «защите свободы и демократии» в Корее от происков коммунистов, что лежало в основе обоснования вмешательства США в корейский конфликт. С точки зрения реальной политики Белый дом, видимо, пришел к заключению, что после «потери» Китая возможность образования единого корейского государства, дружественного Советскому Союзу, неминуемо создаст серьезную угрозу американским интересам в Японии, крайне затруднит положение Соединенных Штатов в азиатско-тихоокеанском регионе. Нависла угроза краха всей азиатской политики США.
Как же в дальнейшем развивались военные действия на Корейском полуострове? Пытаясь предотвратить полное поражение лисынмановских войск, США 15 сентября высадили десант в тылу КНА в районе Инчхона (16 миль от Сеула) — 50 тыс. пехоты с танками и артиллерией. Высадку десанта прикрывали 800 самолетов и 300 военных кораблей. Одновременно американское командование подготовило мощный контрудар на Пусанско-Тэгуском плацдарме, где против 70-тысячной северокорейской армии были сосредоточены вдвое большие силы войск ООН. В результате этих действий части КНА попали в трудное положение, многие из них были окружены и вынуждены с тяжелыми боями прорываться на Север, неся большие потери.
Тем временем США, предвкушая скорую победу, добивались на 5-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН согласия последней на переход «войсками ООН» 38-й параллели. Это в действительности давало им карт-бланш на захват всей территории КНДР. Развивая наступление, американо-южнокорейские войска в октябре 1950 г. вышли в отдельных местах к пограничным с Китаем рекам Яла и Тумынь, что создавало непосредственную угрозу безопасности Китайской Народной Республики.
КНР не могла смириться с перспективой установления на Корейском полуострове американского контроля, т. е. с возможностью появления враждебных сил на китайско-корейской границе протяженностью 700 км. Поэтому 25 октября 1950 г. китайские добровольцы были направлены в Корею и присоединились к частям КНА. После упорных оборонительных боев КНА и китайские добровольцы отбросили противника и перешли в контрнаступление. Американо-южнокорейские войска, понеся большие потери, начали отступать. К середине декабря 1950 г. территория КНДР была освобождена.