В дальнейшем военные действия развивались с разной степенью интенсивности, а с середины 1951 г. стабилизировались на 38-й параллели, т. е. примерно там, где они и начались 25 июня 1950 г.
Ноябрьско-декабрьское (1950 г.) поражение американских войск в Корее вызвало взрыв истерии среди военных, импульсивные и мало продуманные рекомендации командующего силами ООН Д. Макартура. Он разработал программу «решительных действий», которая, по словам генерала, должна была быстро привести к победоносному завершению войны. Для этого он предложил перенести военные действия на китайскую территорию, используя стратегическую авиацию для бомбардировки военных и промышленных объектов в Маньчжурии, а также перекрытия путей снабжения китайской армии со стороны СССР. Макартур настаивал на необходимости полностью заблокировать китайское побережье. Он считал возможным использовать чанкайшистские войска для ведения военных действий на юге Китая, а также на корейском фронте.
Однако президент Г. Трумэн, госсекретарь Д. Ачесон, министр обороны Д. Маршалл (сменивший Л. Джонсона в октябре 1950 г.) не решились приступить к осуществлению этих опасных планов. В правящих кругах США развернулась длительная и острая дискуссия, так называемый большой спор. Как бы подытоживая его, председатель ОКНШ О. Брэдли заявил, что если бы было осуществлено предлагавшееся Макартуром распространение войны на Китай, то это вовлекло бы США «не в ту войну, не в том месте, не в тот момент и не с тем противником».
Американская администрация, оценивая возможные последствия нападения на КНР, принимала в расчет наличие Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, подписанного СССР и Китаем 14 февраля 1950 г. Сколь серьезное значение придавалось в США наличию этого договора, свидетельствуют многочисленные высказывания высших руководителей этой страны, а также ведущих американских исследователей. Вот что писал по этому поводу Г. Трумэн: «Без сомнения, мы достигли момента, когда надо было принимать серьезное решение. Если бы мы избрали путь разжигания войны в отношении Китая, нам следовало бы ожидать возмездия. Пекин и Москва были союзниками как идеологически, так и по договору. Если бы мы напали на коммунистический Китай, то должны были ожидать русского вмешательства».
Рассуждения американских стратегов в общем виде сводились к следующему: США пока не готовы к «большой» войне с Советским Союзом. По их оценкам, у Соединенных Штатов не было для этого достаточного количества войск и ресурсов. Положение в Европе характеризовалось как нестабильное, западноевропейские союзники США испытывали большие экономические трудности и без американской поддержки были уязвимы, НАТО находилась только в зародыше. Поэтому главная опасность для США заключалась в возможности потерять Западную Европу, которая якобы легко могла попасть в руки Советов. Кроме того после переброски американских сухопутных частей с Японских островов на корейский театр военных действий уязвимой оставалась Япония, которая входила в «периметр безопасности» США и потеря которой для них также считалась неприемлемой.
В этой связи Белый дом не решился расширить масштабы войны в Корее и отверг рекомендации Макартура по перенесению военных действий на территорию Китая, что неминуемо вызвало бы полномасштабную войну с КНР и вынудило Советский Союз в силу союзнических обязательств с этой страной встать на сторону Китая. «Генерал Макартур был готов пойти на риск всеобщей войны, — свидетельствует Трумэн. — Я не был готов к этому».
Отстаивая свою позицию, Д. Макартур активно выступал в прессе, от имени США делал заявления для печати, обращался с разного рода предложениями и даже ультиматумами к корейско-китайскому командованию, иногда в противовес официальной точке зрения Вашингтона, что вызвало крайне негативную реакцию Белого дома, поэтому 11 апреля 1951 г. генерал Д. Макартур был смещен со всех командных постов на Дальнем Востоке.
Здесь следует отметить, что американское командование также допустило огромный дипломатический просчет в отношении оценки возможности включения в Корейскую войну воинских частей Китайской Народной Республики. 2 мая 1951 г. на слушаниях в американском конгрессе впервые было оглашено содержание беседы Г. Трумэна и Д. Макартура, которая состоялась в середине октября 1950 г. на острове Уэйк. Из нее следовало, что президент США был введен в заблуждение утверждениями командующего силам ООН по вопросу о возможности вмешательства КНР в Корейскую войну. В сообщении отмечалось, что Китай вряд ли сможет переправить через пограничную р. Яла из Маньчжурии войска численностью более 50–60 тыс. человек. При этом он утверждал, что американская авиация сможет «искромсать» их до того, как они достигнут Пхеньяна.