В европейской кухне вьетнамцы старались готовить те блюда, к которым мы привыкли у себя на Родине. Питание было нормальным. Но сравнительно дорогим. Около половины нашей зарплаты, получаемой вьетнамскими донгами, приходилось расходовать на питание.
После обеда мы вновь выезжали на объект и возвращались вечером.
Путь наш проходил по городу через знаменитый железнодорожный мост через реку Красная. Известно, что этот мост был построен по проекту французского инженера Эйфеля, автора знаменитой башни в Париже.
Мост часто подвергался ударам с воздуха, но оперативно восстанавливался. Для обеспечения движения автотранспорта на период ремонта ж. д. моста, рядом с ним был наведен понтонный мост. Мост через реку Красная мы пересекали по 4 раза в день. К счастью, бомбардировок моста во время наших переездов не было.
Перед началом работ в лаборатории был составлен подробный план нашей работы и график доставки с боевых позиций комплектов КИА и КИПС. План утвердил командующий Войсками ПВО Вьетнамской Народной Армии (ВНА) старший полковник Ле Ван Чи.
К сожалению, план доставки приборов и КИПС нередко срывался. Мне это объясняли недостатком транспорта, частой передислокацией дивизионов, плохой связью, обстрелами транспорта в движении и т.д.
Приходилось постоянно и настойчиво просить представителя при лаборатории, вьетнамского военного инженера принимать меры. Нередко прерывалось централизованное энергоснабжение лаборатории. Настойчивыми мерами мне удалось добиться развертывания при лаборатории автономной дизельной электростанции.
С большими трудностями удалось обеспечить работу лаборатории. На каждый комплект КИА и КИПС составлялся акт о проведенных работах. В актах указывались наименование всех приборов, их заводские номера, перечень выявленных дефектов и неисправностей, выполненные работы по настройке и ремонту израсходованные радиодетали.
Вьетнамцы решили нас использовать, как говорится, на всю катушку. В двухстороннем Договоре было указана наша задача – эталонирование и мелкий ремонт. Однако, нам привозили приборы в таком состоянии, что многие из них не подлежали восстановлению даже в заводских условиях. Они были повреждены осколками бомб и ракетных снарядов.
Все, что можно было сделать в наших условиях, мы делали. Но на ремонт мы вынуждены были расходовать большое количество деталей. Где-то через месяц, я понял, что при таких темпах расходования ЗИП и деталей, через месяц-два работы будут остановлены. Необходимо принимать срочные неординарные меры. Отправляю донесения в Москву с обоснованием и просьбой поставить мне дополнительный ЗИП и детали. Ответа длительное время не получаю. Понимаю, что надо изыскивать другие возможности обеспечения бесперебойной работы лаборатории. Настойчиво объясняю, прошу и добиваюсь разрешения у командующего Войсками ПВО ВНА перевести в лабораторию во временное пользование часть ремонтного оборудования из ремонтного предприятия ЗРВ Вьетнама. С этой целью выезжаю в ремонтную мастерскую А-31, расположенную в 50-60 км от Ханоя. Обсуждаю с советскими и вьетнамскими специалистами меры по обеспечению работы своей лаборатории. Определяем перечень оборудования и деталей для транспортировки в Ханой. У Старшего Группы СВС во Вьетнаме генерала Максименко получаю разрешение на прикомандирование к лаборатории двух советских специалистов-ремонтников из мастерской А-31. Лаборатория работает ритмично. Успокоился. Настроение поднялось. Задачи выполняются. А через месяц получаю из Москвы контейнер с необходимыми, ранее заявленными деталями для ремонта. Понимаю, что поставленные передо мной и всей группой задачи будут выполнены.
Советские специалисты из мастерской А-31 показали мне камеры, в которых вьетнамцы содержали пленных американских летчиков. Условия содержания в плену были жесткими: внутри каменных бунгало были сооружены из монолитного бетона тесные, сырые одиночки с небольшими, зарешеченными форточками. В условиях вьетнамской жары и 100% влажности – это круглосуточная баня. Трудно представить – сколько времени может выдержать человек в таких условиях. Мне рассказывали, что жены некоторых летчиков обращались к руководству Вьетнама с просьбой освободить их мужей за огромные выкупы. Все они получали отказ. Однако командование армии США предпринимало попытки освобождения своих военнопленных.
Наши специалисты рассказали мне случай такой попытки американцев в ноябре 1970 г. освободить из плена летчиков. Лагерь военнопленных находился рядом с территорией мастерской А-31.
Однажды ночью на объект, где содержались пленные летчики, внезапно высадился десант захвата из 8 американских вертолетов. Завязался бой. Десантники захватили здания, где были одиночные камеры. Но в камерах летчиков не оказалось. Вьетнамцы вывезли их на другой объект за несколько часов до высадки десанта. Этот и многие другие примеры говорят о том, что вьетнамцы имели хорошо организованную и эффективно действующую внешнюю разведку.
Советские военные специалисты, прикомандированные к вьетнамским полкам, часто докладывали руководству Группы СВС о фактах, когда дивизионы в срочном порядке производили свертывание техники и передислоцировались на другие позиции. А через несколько часов по покинутым позициям, с оставленными макетами ракет, американская авиация наносила ракетно-бомбовые удары.
Следует отметить, что тактика маневра дивизионов и стрельбы из засады во вьетнамской войне применялась очень широко и результативно. Для повышения эффективности и живучести ЗРВ, в СССР также в короткие сроки в каждой группировке была создана система ложных и запасных позиций.
Основная работа нашей лаборатории проводилась на объекте в районе аэропорта Ханой. Туда после длительных усилий регулярно поступали комплекты приборов и КИПС. В лаборатории постоянно находился вьетнамский переводчик и специалист по измерительной технике из штаба ЗРВ ВНА. Через них я решал все возникающие организационно-технические проблемы. Вместе рассматривали итоги работ по каждому дивизиону.
В лаборатории дважды приезжал для рабочей встречи со мной командующий Войсками ПВО ВНА старший полковник Ле Ван Чи. Ему я обосновал необходимость моего выезда один раз в неделю на боевые позиции ЗРДн с двумя – тремя помощниками для проверки щитовых электроизмерительных приборов непосредственно на панелях блоков и шкафов станций наведения ракет и контроля работоспособности отремонтированных приборов при проведении замеров параметров СНР. Но главная моя цель – осмотреть и оценить оборудование позиций ЗРК, их маскировку, уход за техникой и ее сбережение.
Мои главные выводы из работы на боевых позициях в дивизионах: укрытия для техники и расчетов были примитивными и не смогли обеспечить защиту техники и людей при нанесении по позициям ракетно-бомбовых ударов. Больших усилий по сбережению советской техники на позициях также не просматривалось.
В лабораторию нередко поступали абсолютно новые КИПС. При их осмотре мы обнаруживали значительную коррозию металлических каркасов, изделий, плат блоков и т.д. Изоляция силовых и технологических кабелей была значительно повреждена грызунами. Эти КИПС на позициях не применялись, они хранились в горах, в пещерах в таких климатических условиях, при которых техника в короткие сроки становилась непригодной к эксплуатации. А ведь КИПС – это дорогая лаборатория на автомобиле. В ЗРВ СССР мы всегда ощущали их нехватку.
Вьетнамские расчеты ЗРВ постоянно нарушали требования правил стрельбы (ПС) о пуске по каждой воздушной цели очереди из двух-четырех ракет. Вьетнамцы явно экономили ракеты и нередко пуск второй ракеты производили только при отрицательных результатах обстрела первой ракетой. При таком подходе часто расчеты не успевали обстреливать цель второй или третьей ракетой. Цель выходила из зоны пуска и прорывалась к объекту.
Наши специалисты настойчиво требовали соблюдения этих требований ПС. Вьетнамцы соглашались, но продолжали экономить ракеты.
К чести вьетнамцев, иностранных специалистов они максимально оберегали. Потери среди наших специалистов были сравнительно незначительными. После получения необходимого опыта вьетнамцы вели бои, как правило, самостоятельно. А советских военных специалистов во время боя старались укрывать. Я ощутил это на себе. При работе на позициях были случаи внезапного приведения дивизионов к бою для отражения ожидаемых налетов. Нас немедленно уводили в окопы или щели.