г. Москва, апрель 2005 г.
Рослякова Любовь Ивановна
Родилась 23.06.1939 г. в г. Чарджоу в Туркмении.
В 1956 г. окончила школу в Тамбовской области, затем два курса исторического факультета МГУ. Работала в Военной воздушной академии им. Жуковского в Москве.
С марта 1967 по июль 1968 гг. служащая Советской Армии при штабе Старшего Группы советских военных специалистов во Вьетнаме.
С 1971 по н/в работает ст. референтом в Институте Военной истории Министерства обороны Российской Федерации.
Награждена медалями: 'За трудовую доблесть', 'За трудовое отличие', 'Ветеран труда', '100 лет маршалу Жукову', '200 лет Министерству обороны России' и вьетнамской медалью 'Дружбы'.
СТРАШНО БЫЛО ВСЕМ
В конце 1966 г. меня пригласили в 10-е Главное управление Генерального Штаба Министерства обороны СССР и предложили поехать в командировку для работы в штабе Группы советских военных специалистов во Вьетнаме.
Страну Вьетнам я знала только по учебникам, да по телевизионным передачам, в которых показывали репортажи о жестокой войне на этой земле, боль и страдания вьетнамских людей. Было страшно смотреть на тот ад, в который повергли мирный вьетнамский народ американцы. Казалось, что у меня должен был бы возникнуть вопрос: а нужно ли мне ехать туда, чтобы работать в такой тяжелейшей обстановке? Но такого вопроса не возникало, т.к. хотелось хоть чем-то помочь отражающему американскую агрессию народу. И если руководством нашей страны было принято решение о направлении туда наших военных специалистов для оказания помощи сражающейся Вьетнамской Народной Армии, значит это было необходимо, а значит и капля моего труда вольется в общую помощь Вьетнаму. Всё. Вопрос решен, я дала согласие.
О том, что меня направляют в командировку во Вьетнам, никто не должен был знать, даже в семье. В парткоме Министерства торговли, где я тогда работала, и который давал мне выездную характеристику, очень возмутились тем, что я не называю страну предстоящей командировки. Настойчиво требовали, чтобы я назвала страну, говорили что, возможно, я собираюсь в Америку.
На следующий день мне пришлось доложить об этом в 10-м Главном управлении Генерального штаба полковнику А.А. Алексееву, и в конце того же дня один из членов парткома принес мне в кабинет утвержденную характеристику без указания страны командировки, и извился за допущенную накануне бестактность.
В конце марта 1967 г. с Чкаловского военного аэродрома меня вместе с группой военных специалистов отправили в Демократическую Республику Вьетнам для выполнения, как сказали в 10-м Главном управлении Генерального Штаба, правительственного задания.
Прилетели мы во Вьетнам поздно ночью. Кругом тишина. При выходе из самолета меня поразили темнота, духота и горячий, пряный воздух. Нас встречали вьетнамские военные и представители нашего командования. Среди прилетевших военных специалистов, женщин, кроме меня, не было. С аэродрома нас привезли в гостиницу в районе Кимлиен. Выгрузили мои чемоданы в номер и сказали, что скоро за мной приедут и отвезут на работу. Оставшись одна, я осмотрела номер, в котором буду жить некоторое время. Всё очень понравилось. Вот только не поняла назначение марлевого полотна, накрученного под потолком на металлические прутья над кроватью. Но т.к. мне скоро уже нужно идти на работу, раздумывать об этом было некогда, и я уснула. А когда проснулась, и посмотрела в зеркало, то себя не узнала, т.к. вся была искусана москитами и комарами. Вот тут-то я и поняла, зачем нужна марля над кроватью: чтобы защитить человека от укусов. Позже я узнала, что это 'сооружение' называлось 'москитником'.
На работу меня отвезли в 7 часов утра (рабочий день начинался с 7 утра). С 12 до 13 часов – обед, потом отдых до 17 часов, а после 17 – продолжение рабочего дня до глубокой ночи или до утра. Отдыхать после обеда нужно было обязательно, потому что стояла изнуряющая жара и влажность 99%. Температура и влажность днем и ночью были на одном уровне, никакой прохлады. Послеобеденный отдых немного восстанавливал силы.
Начался мой первый день работы в кабинете Старшего Группы советских военных специалистов во Вьетнаме – генерал-майора Григория Андреевича Белова. Когда меня представили ему, то он, увидев мое лицо, искусанное комарами и москитами, очень испугался, и возмущался тем, что меня не предупредили об опасности, которую представляли укусы этих насекомых и не сказали, что для защиты от них надо пользоваться москитником.
Григорий Андреевич в беседе со мной предупредил, что работы будет много и делать ее нужно качественно, быстро, не считаясь со временем, т.к. информация в Москву отправляется с дипломатической почтой 2 раза в месяц. Чтобы успеть подготовить и оформить все документы к отправке в Генеральный штаб с очередной почтой, иногда мне приходилось работать с утра и до следующего утра.
Мы все, находящиеся во Вьетнаме, очень ждали дипломатическую почту, и этот день всегда был для нас большим праздником, потому что в этот день мы получали письма из дома. Другой связи с домом и родными не было.
Писем для всех специалистов приходило очень много: иногда получали по несколько мешков.
Через некоторое время меня переселили в дом, где жили 4 человека – работники Посольства. Все жили очень дружно, помогали друг другу, чем могли. А уж если с оказией получали черный хлеб или селедку, то делили такие деликатесы на всех, и этот день тоже был для нас праздником.
Где-то в начале апреля я впервые услышала вой сирены, еще не зная, что это. Потом из репродуктора донеслись слова: 'Май бай ми!', 'Май бай ми!'. Оказалось, что это воздушная тревога, а диктор сообщал о приближающихся американских самолетах, нужно прятаться в так называемые бомбоубежища, которые были в каждом дворе и на каждой улице. Слово 'бомбоубежище' здесь не очень подходит. На самом деле это был люк с крышкой, глубиной метра полтора и полметра в диаметре. Рассчитан этот люк был на комплекцию вьетнамца. Не успела я опомниться, как началась бомбёжка, и мне пришлось прыгнуть в этот люк. Стала закрывать крышку, а ее невозможно сдвинуть без тренировки. А когда всё же подтянула ее ближе к себе, то оказалось, что люк слишком мелок для меня и голова осталась сверху люка незащищенной. Поняв, что люк меня не спасет, я с трудом выбралась из него и вбежала обратно в дом, где было спокойнее. После бомбёжки снова пошла на работу.
Бомбили Ханой днём, с перерывом на обед, а после перерыва – вечером и ночью массированно. По 30-40 самолетовылетов в сутки совершали американские летчики. В такие дни было очень тяжело, а особенно ночью. По сигналу воздушной тревоги я и мои соседи вскакивали c постелей, кто, в чем спал, и становились в проемах дверей своих комнат. Иногда эти места оставались не поврежденными, что защищало от обвалов стен и потолков и это спасало людей. На работе во время бомбардировок мы все тоже становились в дверные проёмы, и в таком количестве набивались туда, что со стороны это выглядело, как пробка в двери.
Во время бомбардировок было очень страшно и мне казалось, что только мне одной так страшно. Однажды преодолев неловкость, я спросила у участника Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза генерал-майора Владимира Петровича Сенченко о том, страшно ли бывает ему? Он мне ответил, что страшно и даже очень. Не боится смерти только мертвый, а живой человек ее боится всегда и это естественно. А потом еще сказал, что при бомбардировках во времена Великой Отечественной войны можно было спрятаться, к примеру, за угол дома, в кустах, в лес убежать и т.д., а в этой войне (т.е. во Вьетнаме), когда при массированном налете бомбы сплошным потоком сыпятся сверху, спрятаться или убежать некуда. Бомба, да еще шариковая, достанет и в доме, и в джунглях, короче, везде. Человеку защитить себя нечем и негде. И поэтому, психологически здесь гораздо труднее.
После этого разговора, мне как-то стало легче, как камень упал с души. Я поняла, что мне страшно не потому, что я слабая и что я женщина, Оказывается, страшно бывает всем, даже мужчинам.
Бессонные ночи давали о себе знать, особенно после длительных бомбардировок: не хотелось ни пить, ни есть, на работе глаза слипались от недосыпания, думала только о сне, хотя бы часовом. Но нужно было работать, из-за бомбардировок от работы нас никто не освобождал. Были бомбы фугасные и 'шариковые'. Шариковую бомбу я хорошо запомнила.