После возвращения из Вьетнама, командуя ЗРП С-200, я, как командир, решил сделать все, чтобы замаскировать боевые порядки полка. А тогда в моем родном округе, пусть не обижаются на меня руководители-ветераны, было принято, чтобы все было на боевых позициях подкрашено, подстрижено, чтобы все подъездные пути как на стартовых позициях, так и к радиотехническим средствам, были выложены камушками и камушки были беленькие.
Так вот, памятуя опыт маскировки боевой техники во Вьетнаме (в джунглях, если не работают дизеля, дивизион нельзя было заметить с 50 метров, даже ракеты на ПУ), трудом личного состава полка был достигнут ошеломляющий успех – боевые позиции полка нельзя было увидеть ни с воздуха, ни наружным наблюдателям. Специалисты ЗРВ поймут, что значит скрыть от наблюдения такую махину, как полк дальнего действия С-200, с его характерным расположением боевой техники. Но дело мы сделали.
В конце лета 1974 г. прилетает к нам на вертолете большой начальник. Не буду называть его фамилию, он много позднее все понял и извинился. Встретил я его как полагается, доложил о состоянии полка. Смотрю – чем-то недоволен. Приказал провезти его по позициям. Провез. В штаб вернулся мрачнее тучи, попросил выйти всех из кабинета и устроил мне головомойку за…, в общем за маскировку ("Я же помню, как там было все красиво, под линеечку, подкрашено…" и т.д.). А я возьми и рубани ему: "Товарищ генерал, я знаю, что эти белые камушки могут стоить большой крови. Видел, как враг наказывает за небрежность даже в мелочах". Выругался товарищ начальник и улетел. Доложил я все командиру корпуса. Ничего мы менять не стали. Но потом, несмотря на то, что 4 года подряд полк был отличный, нач. опером корпуса пробыл я 7 лет (пять раз представление на должность начальника штаба корпуса отклонялось на Военном совете округа).
Вот так. Но у меня сожалений нет. Служба сложилась так, как она сложилась.
А моя командировка во Вьетнам началась довольно неожиданно. В начале июня 1971 года, в пятницу вечером, получаю команду – пройти медкомиссию для поездки в страну с жарким, влажным климатом, оформить все выездные документы для загранкомандировки и в понедельник к 9.00 прибыть на Военный совет округа. Хочешь, не хочешь – особо не спрашивали.
В то время Главнокомандующим Войсками ПВО страны был маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий. Он отдал распоряжение – все, кто может быть назначен командиром зенитного ракетного полка, должны получить боевой опыт. Позже его же решением я был назначен командиром ЗРП системы С-200. Я глубоко благодарен ему за это.
Нашу группу готовили недолго. Партбилеты сдали в ЦК КПСС. Все служебные документы – в 10-е Главное управление Генштаба. Получили комплекты гражданской одежды: костюм представительский, одежду для работы в джунглях, обувь. Сделали необходимые по Международным санитарным правилам прививки и получили международные сертификаты о вакцинации. Форму отправили домой по месту службы, расчетные книжки – женам и сообщили им будущий адрес – "Москва – 400", п/я 327.
Короткая стажировка на боевой технике (вариант комплекса С-75, поставляемый тогда во Вьетнам) на полигоне Капустин Яр.
Перед вылетом нам выдали загранпаспорта. Летели обычным граждански рейсом на Ил-18 по маршруту: Москва – Ташкент – Кабул – Карачи – Калькутта – Вьентьян – Ханой.
Мы, конечно, все в темных костюмах, при галстуках (строго по инструкции), как из инкубатора. Но даже "ежику" было понятно, что эти 50, коротко подстриженных, молодых, подтянутых мужчин направляются именно во Вьетнам, так как там была самая "горячая" точка планеты в это время.
Как нам позднее стало известно, при подлете к Вьетнаму к нам в хвост Ил-18 подстроились "Фантомы" F-4, чтобы проскочить незамеченными системой ПВО Вьетнама. Но эта уловка не сработала.
В Ханойском аэропорту нас встретили наши военные товарищи: в шортах, в рубашках с короткими рукавами и вьетнамских босоножках "зепах" (это такие тапочки – подошва и резинка между пальцами). Народ говорил, что вождь Вьетнама Хо Ши Мин за всю свою долгую жизнь износил только две пары "зепов", сделанных из автомобильной покрышки. Мы же как будто попали в предбанник жарко натопленной бани. Такая же жара и влажность, такой же специфический аромат воздуха с запахом прелого листа и еще чего-то свойственного только тропикам. К этому специфическому запаху тропиков быстро привыкаешь.
Старшим среди встречавших был начальник штаба ЗРВ группы СВС во Вьетнаме половник А.К. Белов. Когда представились, он меня спросил (мы были знакомы раньше по совместной службе – я формировал в 1962 г. отдельную техническую батарею на базе полка, которым он командовал под Оленегорском на Кольском полуострове), что я предпочту – год постоять под Ханоем или Хайфоном и пару раз стрельнуть по беспилотному самолету-разведчику или действительно понюхать пороху в 4-й военной зоне. Я выбрал второе.
В годы войны весь Северный Вьетнам был административно поделен на военные зоны, в каждой из которых была своя гражданская администрация и военная – командующий войсками зоны со своим штатом и подчиненными войсками.
4-я военная зона включала южные провинции Северного Вьетнама и особый район Виньлинь, непосредственно граничащий с Южным Вьетнамом вдоль 17-й параллели (вьетнамцы его называли "стальная стена Виньлинь").
Наша группа СВС работала с ЗРДн, действовавшими в 4-ой военной зоне, где проходили основные автодороги между Вьетнамом с Лаосом – ##12, 20, 10, 18, 16 и связывающая их дорога #15, идущая с севера на юг вдоль подножия горного хребта Чыонгшон. Дорога 12 через горный перевал Му Зиа выводила в Лаос на дорогу 128 на юг, а остальные дороги – через перевалы выводили на дорогу 9, идущую почти параллельно 17-й параллели в Южном Вьетнаме.
По ним доставлялись основные грузы для патриотических сил Южного Вьетнама и Лаоса, – оружие, боеприпасы, продовольствие, т.е. все нужное для обеспечения войск. Естественно, что эти дороги и перевалы через горный хребет Чыонгшон, мосты, переправы, броды на реках, колонны на марше, склады, базы хранения и отдыха, ЗРВ, зенитная артиллерия являлись объектами пристального внимания авиации ВВС и ВМС США, как разведывательной, так и ударной.
Здесь же проходили легендарные в то время "тропы Хо Ши Мина" – скрытые джунглями тропы и дороги, которыми веками пользовалось местное население, а в войну шли батальоны носильщиков с оружием, боеприпасами, медикаментами… – всем, необходимым для войны. И батальоны эти в основном состояли из девушек и молодых женщин. Вдоль этих троп были устроены базы отдыха, перевалочные базы, медицинские учреждения, лагеря для ремонтных дорожных батальонов, связистов, саперов и т.д. (Это тоже в основном были "девчачьи" батальоны).
Мы в своей работе часто пользовались "тропами Хо Ши Мина". Поэтому, возглавляемая мной полковая группа СВС, постоянно размещалась вдоль дороги #15: в августе-сентябре 1971 года – между дорогами #12 и 20, в октябре-ноябре – между дорогами #20 и 10, с ноября 1971 г. по май 1972 г. – недалеко от перекрестка дорог #15 и 20. Это было сделано с таким расчетом, чтобы максимально приблизить нас к боевым позициям действующих в этом районе дивизионов.
В группу я прибыл в первых числах августа, принял ее и хотел было сразу познакомиться с руководством полка, но мне сказали: – "Саудо (потом). Все очень заняты, полк только что прибыл и разворачивается на новых позициях".
Я не стал настаивать. Позднее я понял, что этим словом "потом" можно многое объяснить.
Сначала недели две вьетнамцы ко мне присматривались. Затем появился заместитель командира полка и после продолжительного разговора попросил меня дать им рекомендации по ведению боевых действий в горных джунглях, по крайней мере, по двадцати вопросам. На 90% из них я готов был дать ответы и рекомендации немедленно, но тут мне помог старший переводчик Кань, который во время перекура подсказал: "Товарищ командир, не надо сейчас давать никаких рекомендаций. Вы ему скажите – "потом". Вам необходимо несколько дней для того, чтобы все обдумать, посоветоваться с руководством. У вьетнамцев не принято так сразу отвечать, не подумав. Могут принять за несерьезного человека".