Так я и поступил. Еще раз поднял всю теорию, посоветовался со своими товарищами, съездил в Ханой, там укрепился в своем мнении в разговорах и консультациях с руководителями группы ЗРВ и вернулся "домой" в 4-ю зону. Через начальника бюро обслуживания попросил собрать руководящий состав полка: командиров дивизионов, из заместителей, офицеров наведения, командиров всех ступеней, которые ведут бой – всех свободных от боевой работы. На основном КП полка (самое просторное помещение) подготовили карту, доску, мел, тетради для записей. В назначенный день мы с главным инженером, переводчиком и охраной к 8.00 прибыли на КП и до 20.00 с небольшими перерывами дали рекомендации по всем поставленным проблемам и ответили на все вопросы, интересующие вьетнамскую сторону. А их интересовало многое, в том числе и не относящееся к боевым делам: семейное положение, места службы и прочее. На вопрос: "А где Вы родились, товарищ командир?", я ответил, что родился и вырос в 40 км от Полярного круга, где 8 месяцев зима, а все остальное лето, лето и лето. Это вызвало у присутствующих настоящий шок – "а разве там можно жить?" В общем, встреча и занятия с офицерами полка прошли очень хорошо и "лед тронулся". Уже на следующий день (20 августа 1971 г.) к нам приехал командир полка Тэн и офицер разведы?вательного отдела полка Тыонг. Они познакомились с группой (практически новая группа), ввели в обстановку, изложили свои проблемы. А проблем было несметное количество. Но об этом позже. Через несколько дней в расположение группы прибыли заместители командира и комиссара Фэн и Тэт, в сентябре – заместитель комиссара Шон, в октябре побывали заместители командира и комиссара Кам и Зюм. С ними согласовывались все вопросы совместной работы, организации и проведения проверок и занятий.
По их просьбе нами были выработаны рекомендации по наиболее сложным проблемам организации боя дивизионов и их всестороннего обеспечения. Эти рекомендации были приняты и проверены в практике боевых действий. Вьетнамские товарищи убедились в единстве наших взглядов и в нашем искреннем стремлении оказать максимальную помощь в их борьбе с врагом. Постепенно с командованием полка у нас наладились доверительные, рабочие отношения.
И если с оценкой вариантов боевых действий дело обстояло хорошо, то нам вместе пришлось приложить немало усилий, чтобы выработать четкое понимание вопросов, как организовать боевой порядок в этой сложнейшей обстановке, обеспечить полк радиолокационной информацией, использовать СНР, СРЦ, посты визуального наблюдения, определить возможности централизованного управления и как действовать дивизионам при децентрализованном управлении (что чаще всего и случалось при их действиях из засад в приграничных районах).
Радиолокационная информация о противнике обычно запаздывала на 3-4 минуты, когда цели уже были над головой или прошли боевые порядки. Зато у вьетнамцев была очень хорошо развита сеть постов визуального наблюдения (ПВН), которые одновременно выполняли функции постов регулирования движения, особенно на фронтовых дорогах. Личный состав постов практически в режиме текущего времени информировал о действиях авиации противника. Причем, информация была полная: состав, типы самолетов в группе, построение боевых порядков, и даже могли определить с какой целью летят самолеты противника (разведка, разведка с нанесением ударов или ударные группы с группами обеспечения и прикрытия).
По всей территории Вьетнама в каждом населенном пункте народ оповещался о приближении авиации противника ударами о рельс – сколько ударов, столько десятков километров осталось лететь самолетам до данного населенного пункта.
В составе нашей полковой группы СВС было 10 человек высококлассных специалистов всех систем ЗРК. Каждый владел 4-5 специальностями на уровне "Мастера" или специалиста 1 класса. Это были надежные боевые товарищи, отличающиеся исключительным самообладанием и мужеством:
Главный инженер – майор Станислав Сергеевич Новоселов.
Технический дивизион – майор Алексей Цветков (он же внештатный комиссар группы), майоры Василий Рудаков, Леонид Пехота.
Кабина СРЦ "П-12" – лейтенант Сергей Алексеевич Никонович.
Кабина "У" – офицеры наведения капитаны Николай Баранов, Лев Николаевич Иванов.
Кабина "А" – капитан Анатолий Бобыр (СОК), лейтенант Михаил Запорожец, капитаны Анатолий Африкантов, Соколов, майор Иван Будяков (СВК), капитан Николай Максимов, лейтенант Алексей Одинец (РПК, СВК).
Кабина "П" – капитаны Сергей Титов, Борис Малицкий, Иван Белакаюк.
Стартовая батарея – майор Сергей Васильев, ст. лейтенант Петр Александров, майор Сергей Титов, капитан Константин Коркин.
Энергетики – майор Анатолий Бобыр, капитан Олег Мухин.
Задача группы была четкая и ясная – обеспечить боевую готовность и высо?кую эффективность боевых действий полка (сначала 275, затем 236 ЗРП, а также отдельных дивизионов других полков).
За год состав группы почти полностью сменился.
Наиболее колоритной фигурой в группе был лейтенант Миша Запорожец. Под два метра ростом, идеально сложен, светловолосый, синеглазый красавец. Он нас "выручал", когда мы изредка при переездах останавливались в деревушках, особенно глухих. Все население моментально бросало свои дела и окружало нас. В основном, конечно, женщины всех возрастов и дети: мужчины воевали. И когда переводчик сообщал, что мы – "Льенсо" (советские), то реакцию народа трудно выразить словами. Узкие глаза делались круглыми от изумления и восторга. Когда мы выходили размяться, Миша Запорожец мгновенно становился центром всеобщего внимания.
Я ему говорил: "Миша, терпи. Дай нам возможность чуть передохнуть". И он терпел. Девушки ощупывали его, заглядывали в глаза, в уши, гладили его белокурые волосы. Общий смысл высказываний – таких мужчин не бывает. А пацаны стремились притронуться к промежности и убегали. Переводчики объяснили потом: у них такое поверье – если притронешься к чему-либо выдающемуся у другого мужчины, у тебя такое же вырастет. За это время мы успевали передохнуть, размяться. Команда: "К машинам, по местам" и ехали дальше.
Лев Иванов – офицер наведения милостью Божией. Когда он за боевой работой – сосредоточен, деловит, "чует" цель и ничего не боится. Вне кабины – "индикатор" на опасность. Ощущает ее приближение на несколько минут раньше остальных. Идем на дивизион днем по полосе выжженной земли (вдоль всего горного хребта на 5 километров вправо-влево американцы уничтожили джунгли бомбами, выжгли напалмом, полили ядохимикатами), воронка на воронке, но кусты упрямо лезут из земли. На открытом месте нашу маленькую колонну – человек 10 вместе с охраной и переводчиком – "прихватывают" два "фантома" и начинают разворот для бомбометания. Даю команду: "Всем рассредоточится по воронкам!". Все быстро укрылись в воронках, один Иванов под кустом. Когда все заканчивается, спрашиваю: "Почему не в воронке, а под куст забрался?". Ответ: "Да в воронках они всех вас видят, а меня под кустом нет". И ничего с ним поделать было нельзя.
Работа у нас была в основном ночная. Дивизион передислоцирован (по условиям горных джунглей лучше подходит выражение "перетащен") на место засады. На позицию идем ночью колонной по одному по тропе, чтобы к утру настроить аппаратуру, все проверить и дать заключение – "Дивизион боеготов. Можно стрелять". Так вот – идем цепочкой друг за другом. Сплошная темнота. Тропические ночи вообще черные, а тут еще над головой сплошные джунгли. Подсвечиваем для страховки фонариками только под ноги, чтобы нечаянно не оступиться или не наступить на какую-нибудь кусачую живность. Стекла в фонариках заклеены черной бумагой, только в центре – кружок диаметром миллиметров пять. Вдруг сверху – звук летящего "Фантома", а сзади – треск кустов в стороне от тропы – это Лев Иванов "прячется" от "Фантома": – "А вдруг увидит". И ничем его не убедишь, что увидеть нас сверху невозможно.
С нами постоянно работал старший переводчик Кань. Это был очень интересный человек. Он имел высшее образование и в совершенстве владел, кроме русского, китайским и всеми диалектами вьетнамского языка и языками основных народностей Вьетнама – а их насчитывалось только в Северном Вьетнаме – 39. Учился в академии в Китае на спецкурсе. На выпускном курсе крупно, с мордобоем, поскандалил с одним из преподавателей. Был отчислен, разжалован из капитанов в старшины и только его способности к языкам позволили ему стать тем, кем он был – старшим переводчиком при старшем группы СВС в зенитном ракетном полку. Правила стрельбы и Пояснительную записку к ним (а это толстенный том страниц на 700) знал наизусть и мог бы их преподавать. Но так сложилась его судьба – вместо "карабин в руки и в Южный Вьетнам, в Лаос или Камбоджу" – переводчиком. Он считал, что ему крупно повезло. К нам и к Советскому Союзу относился откровенно дружески. Мы с ним быстро нашли общий язык, и он мне здорово помог понять Вьетнам, вьетнамцев и вьетнамский язык. А это совершенно другой мир и его надо было как можно быстрее понять и принять.